Говард Ф.Лавкрафт

За гранью времен

контейнер с оригинальной

рукописью. Там, если верить снам и легендам, хранилась история разумной

жизни огромного пространства космоса от момента ее зарождения вплоть до

будущего конца, записанная пленниками из всех времен и цивилизаций нашей

планетной системы. Безумные мысли, согласен -- но я был безумен в той самой

мере, в какой был безумен и весь окружавший меня подземный мир.

Я вспомнил расположение своей личной ячейки на нижнем уровне в секции

земных позвоночных. Сколько раз приходилось мне открывать ее после серии

нажимов и поворотов круглой металлической ручки! Окажись сейчас здесь эта

дверь, я с легкостью мог бы воспроизвести весь замысловатый порядок

движений! Это было, похоже, началом полного помешательства. В следующую

секунду я уже мчался, спотыкаясь и перепрыгивая через препятствия, по хорошо

знакомой дороге в сторону галереи, спускавшейся в глубь земли.

Начиная с этого момента достоверность моих впечатлений становится

проблематичной -- сам я очень хотел бы считать это все лишь диким безумным

бредом. Находясь в лихорадочном возбуждении, я воспринимал происходящее как

сквозь туман, временами совсем застилавший мне взор. Луч моего фонаря

метался в темноте, то и дело выхватывая из нее куски стен со странно

знакомыми иероглифами. В одном месте часть свода была обрушена и мне

преградила путь огромная гора камней, перебираясь через которую я почти

достиг потолка, покрытого тяжелыми наростами сталактитов.

Ночной кошмар, достигший, казалось, своего апогея, усугублялся особенно

яркими вспышками псевдовоспоминаний. Одно только было совсем непривычно --

мой собственный рост в сравнении с гигантскими размерами помещений. Я

постоянно ощущал себя как бы уменьшенным, человеческие размеры никак не

согласовывались в моем сознании с окружающей обстановкой. Вновь и вновь я

взглядывал на свое тело, каждый раз при этом испытывая нечто похожее на

удивление.

Так продвигался я все дальше по бесконечному коридору, прыгая,

спотыкаясь, нередко падая -- и однажды едва не разбив свой фонарь. Каждый

угол, каждый арочный вход пробуждал во мне какое-либо ответное воспоминание.

Некоторые из комнат были полностью разрушены, иные же, наоборот,

сохранились почти в неприкосновенности. Изредка я попадал в помещения,

заполненные массивными металлическими тумбами, в которых я сразу узнал

многократно снившиеся мне столы -- лишь некоторые из них уцелели,

большинство же было разбито, смято и искорежено какой-то воистину чудовищной

силой.

Наконец я добрался до наклонной галереи и начал спуск, но вскоре

остановился перед зияющим провалом шириной не менее четырех футов -- здесь

рухнувшее перекрытие пробило пол коридора насквозь, открыв бездонную черную

пропасть. Я вспомнил, что подо мной должны были находиться еще два уровня,

на последнем из которых тяжелые, запечатанные металлическими полосами люки

перекрывали выходы из смертоносных глубин Земли. На сей раз у люков не могло

быть вооруженной охраны, ибо те твари, что обитали внизу, давным-давно

совершили свой акт возмездия и за миллионы прошедших с той поры лет

постепенно ослабли, деградировали, а, может быть, уже и вымерли. Во всяком

случае к эпохе следующей за людьми насекомообразной расы они вымрут

наверняка. Рассуждая сам с собой таким образом, я вспомнил рассказы местных

туземцев и тут же поспешил отвлечься от внезапно пришедшей в голову зловещей

аналогии.

Преодолеть провал в полу оказалось не так уж легко, поскольку

нагромождения камней препятствовали разбегу -- но безумие было сильнее

страха. Я выбрал самое узкое место ближе к левой стене, где на

противоположном краю имелась достаточно просторная площадка для приземления,

и прыгнул -- все обошлось удачно.

Спустившись на нижний уровень, я прошел комнату, заваленную разбитыми

вдребезги машинами и огромными каменными блоками. Маршрут по-прежнему

казался мне знакомым -- я уверенно полез на груду обломков, закрывавшую вход

в коридор, который должен был привести меня к Центральным Архивам.

Мне представлялось, что минула вечность, пока я шел, прыгал, полз по

бесконечному коридору. Здесь и там я встречал надписи и узоры на стенах --

иногда смутно узнаваемые, а порой и совсем новые, появившиеся, вероятно, в