Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

Преступник не тот,

кто тебе морду бъет, а тот, кто мешает это сделать, раз ты

слабак. Вот источник истинной демократии. Не становись на ее

пути! Ты понял что-нибудь? Или тебя нужно подвергнуть

медицинской экспертизе?

- Я не понял, отличается чем-нибудь человек от зверя?

- Конечно. Тем, что он может фантазировать и изобретать.

- А мораль? Совесть? Общественное сознание?

- Сознание от быта. Когда обустроемся, тогда и будем

думать об этих штучках. Первично, парень, материя. Этого еще

никто не отменял. Но меня сейчас не перевоспитание тебя

интересует, а совсем другое. Кто этот - Блаженный? За ним

должен быть след. Он до дурдома где-нибудь обязательно должен

был наследить.

- В каком смысле?

- В смысле противоборства с народом.

- А почему обязательно?

- Да потому что такой ум не может не оставить след в этой

жизни. Хочет он того или нет. Таких умов мало. Поэтому он всем

опасен.

- В криминальном смысле?

- Да, в любом! Но больше в идеологическом.

- Что Вы можете сделать с ним? Он уже в дурдоме!

- Нет, парень, он и там опасен. Но скажу тебе и другое,

что ты не знаешь. Мне жаль этого человека. Такие,

действительно, не часто встречаются. Пошла волна негодования,

более того - ярости. Ему грозит расправа. Для него же будет

лучше, если мы спрячем его. То есть совсем изолируем ото всех.

Так что ты помоги нам.

- А мне что будет за это?

- Отпустим потом на все четыре стороны.

- Существует ли предательство? - спросил я Следователя.

- Нет. Потому что в денежном мире все, что ни делается -

все предательство, но оно им не считается, а в духовном,

бескорыстном наоборот, - предательства ни в чем нет, но ему не

верят.

- А было ли предательство Иуды?

Следователь засмеялся:

- Ты не знаешь, чему служит драматизм сюжета?

Тут вбежал какой- то человек и закричал ненормальным

голосом.

- Смотрите, что, сволочи делают!

- Что, что?

- Включайте телевизор! Посмотрите 'Чепуху недели'.

Мой визави бросился к телевизору и включил его. Шла читка

последних протоколов Великого Синклита. В конце было сообщено,

что завтра от ворот дурдома будет организована прямая

трансляция встречи с обитателями его.

- У него остался последний шанс. Мы сейчас поедем к нему и

увезем. - тихо сказал Следователь. - Пошли. Покажешь его.

- Сейчас нет. - твердо ответил я. - Завтра покажу.

Меня увели в камеру предварительного заключения. Наступила

ночь, наполненная кошмарами. Сон и ощущения совместились, как

совместились параллельные миры. Реальность раздвоилась. Как

будто она всегда была с подтекстом.

Когда мы со Следователем прибыли к месту трансляции, там

уже кипела и орала многотысячная толпа. Тут Ольга Ивановеа

стояла у переносного торгового столика, а полковник

Сковородников со студентом Альбертом носили к ней ящики с

водкой. Торговля шла бойко. В толпе сновал Витя-Прыщ и

поддерживал всеобщий энтузиазм. Напивались крутые молодцы с

душой компании эсэсовцем Волом. Гневные речи произносили

священнослужители. Многие ждали зрелища. А кто-то - дальнейшей

информации. В отдалении от общей свалки понуро стоял бомж

Животовский.

Юпитеры и телекамеры были установлены на расстоянии у

ворот. Делегация прошла каменную проходную. Толпа принялась

скандировать. 'Син-клит, син-клит'. Наконец, ворота открылись и

из них вышли обитатели дурдома. В первых рядах Блаженный,

Философ и другие члены Великого Синклита. Среди них был Поэт,

вертелся Идиот. Толпа взорвалась общим воплем, который перешел

в слова: 'Док-тор, Док-тор!' Разные эмоции носились по лицам

кричащих. Кривая ярость, такие были ближе к ним. Жажда слова и

внимание на тех, что поодаль. Любопытные молча стояли за ними.

Юпитеры зажглись и ярко осветили вышедших.

- Кто? - спросил Следователь.