Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

конечном итоге только

дальше от нее. Такова цена противопоставления себя миру. В

изолированном от него месте может быть только раскачка, но не

прогресс. Одно - за счет другого. Круг обреченности. Когда

человечество вырвется из него? И вырвется ли? Круг глупости

сжимается обручем, который я называю Трансом. Круг изоляции от

задач мироздания.

Не принимающих таких норм в этом перевернутом мире

объявляют ненормальными. Для них есть дурдома. Дома для

дураков. Носителей непонятного разума и непонятной совести.

Знающих суть слов апостола Павла: 'Имея пропитание и одежду,

будем довольны тем; ибо мы ничего не принесли в мир, ничего не

можем и вынести из него'.

Помоги сильный слабому не участием в суете его глупых дел,

а наставлением. И дай им, бог, ума что-нибудь понять.

СОЛНЦЕ

Плавно кружит Галактика свое бугристое пространство,

уложив в ямки, как в постели, свои тела, тихо беседующие о чем

-то друг с другом. Тонкая вуаль неспешно движется меж ними,

храня и поправляя общий покой. И играет с блуждающим дьяволом

дисгармонии, без устали ищущим место применения себя. Все

хорошо, когда затишье.

На смену ему обычно приходит волнение от неясных процессов

в общем организме. Волнение самого пространства, в котором

плавают тела. Проходят волны разряжения и уплотнения его. От

этого кажется, что звезды вдруг сближаются, то отдаляются друг

от друга. Легкий бриз.

Но иногда вдруг что-то невероятное случается в ней.

Расходится волнами давление. Затишье, и беспримерный шквал!

Чудовищные ветры пространств несут бездну пыли, переносят тела,

разгоняют их, кружат в завихрениях. Раздуваются штормы, ураганы

и безумные разряды неосязаемой энергии крушат органы Вселенной

и образовывают брызги других.

Но вот все затихает, ветер успокаивается, и свежий покой

воцаряется снова. Галактика живет своей странной и непостижимой

жизнью. Она развивается.

Летит в общем хороводе Солнце. Хорошее ему досталось

место. Прохладное и спокойное. Периферия. Посматривает Солнце

на свой гарем. В центре таким не обзавестись. Вот горячо

любимая Меркурий, самая шустрая, совсем кругленькая малышка,

оберегаемая больше других от всяческих напастей, медленно

поворачивает к нему свое горячее голенькое тельце. Поодаль

своенравная красавица Венера. Кокетливо кутаясь в белую тонику,

грациозно поворачивает жаркое тело в сторону, противоположенную

подругам. И бурчит, сердясь. Вот Земля, о которой нельзя

равнодушно думать. Марс, остывшая и готовая взорваться. То -то

причинит беспокойств. Далее - пышногрудые и рыхлые матроны,

окружившие себя каждая своей челядью и вульгарно

демонстрирующие всем свои красоты. Где -то путается глупенькая

Плутон. Ведут свой хоровод вокруг него. Верны, ритмичны,

прекрасны, умны, хозяйство и порядок любят. Все хорошо. Ведется

тихий разговор.

Но вот печаль. Где дети от них? То есть то, что могло бы

нести его солнечное свойство дальше во Вселенной, когда его,

Солнце, не станет, погибнет. Дети - не повторение, не

физический аналог, но лучшее продолжение развития его

предназначения во Вселенной. Только Земля забеременела.

Вынашивает в себе его младенца. Что будет с ним?

Он вспомнил свою жизнь. Это сейчас все пришло к какому- то

порядку. Раньше такого не было. В его младенчестве был хаос,

как всеобщий оргазм любви. Беспорядочные соития абсолютной

тверди и огненной стихии со взаимными переходами друг в друга.

Нет, не такой тверди и не такого огня, как сейчас! Таких уж нет

во Вселенной. Безумный шквал страстей! И дикий рев неведомого

Демиурга! Духа и устроителя всеобщей вакханалии. Она

происходила будто от чувства ужаса у всех и для того, чтобы

избавиться от него. 'ТАРТАР!' - откуда- то вошло в его

сознание. Но он не знал, что это такое. Обуявшее чувство ужаса