Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

выводов. Отлавливают и прячут их, наивно полагая, что с пороком

покончено. Будто металл, очищенный от ржавчины, при тех же

условиях больше ржаветь не будет. Те бандиты - кристаллы того

общества. Чужеродным там не место. У нас же вся страна в

бандитских помыслах. Рай для них. И инкубатор. Полетели к

чертям собачьим законы экономики. Законы банд оказались

сильнее. Не удивительно, что другие страны обкладывают нас

военным блоком НАТО. Странно, что церковь благославляет все

диковатые наши дела. И даже вписалась в общий хор. Ходят попы с

коробками для подаяний. Не откажутся от подаяний вашего брата.

Вливаются в потоки грязи, поддерживая ее круговорот. Смотреть

тошно.

Смеется Витя.

- У меня есть друг. Вол. Контролирует метро. Он

обеспечивает попам охрану. Почему мы дружим с церковью? Чтоб не

раскачать лодку. А грести мы будем сами. Церковь, брат, дает

престижность. И доверие людей. Попы и сами прониклись рынком.

Только товаром стало отпущение грехов. То есть стирка совести.

Мы друг друга уважаем.

На нас никто не обратил особого внимания. Пришли, ну, и

располагайтесь. Животовский протянул стакан, я наполнил его и

дал побитому бродяге.

- Выпей за компанию.

- В компании пьют за свое одиночество. Здесь оно наиболее

глубоко. И пьют с самим собою, себя же опасаясь. А стук

стаканов, хохот, песни - обман звуками предчувствия тревоги. В

абсурде логика беды. Она идет тропой веселья. В иконах смеха

нет.

Маша:

- Кто это чудо?

- Позвольте Вам, сударыня, ответить. - сказал Блаженный. -

Вот бросьте зернышко на землю. Земля вернет вам множество

таких. А бросьте в пасть? Так чем она вернет? Правильно. Она

вернет дерьмом. Так в чем мораль? Вот если Вы между землей и

пастью, и кормите бездонную ее, то я с обратной стороны. Я

землю опекаю.

- Так Вы крестьянин?

- Да, я христианин. Кто-то ж должен им стать, когда бог

покинул эту землю. Чтоб плоть рожала мысль. Но суть ищу.

- Найдете?

- Да. Найду.

- Блаженный! А знаете ли Вы, что людям это не дано? Что

это 'вещь сама в себе', как говорил старик Философ.

- Кому не следует, тому и не дано.

- Давно ли ищете? - Вся Маша в любопытстве.

- Уж много столетий.

Клубники переглянулись. Очевидно, они присутствуют при

разговоре с ненормальным.

- Но люди столько не живут!

- Поиск мой живет.

Вступился Витя:

- Про пасть и про дерьмо, то есть - про нас - сейчас Вы

говорили?

- Увы. Про Вас.

- Ну так скажите, в чем же мы не правы?

Блаженный развел руками, как бы очерчивая все окружение.

- Скажите, для чего все это существует?

- А хрен его знает.

- Скажите, для чего существуют ваши родители?

- Мужик, если не хочешь по ушам схлопотать, оставь

родителей в покое. Полудурки они. Если они не знают, откуда

нам-то знать?

- Я вижу, что Вы относитесь к ним с болью. Что ж, хорошо.

Без веских причин, равнодушно дети не убъют их. То есть обычный

стиль отношений, приложенный к другим, не распространяется на

них. Это так?

- Ну, положим.

- А к дедам?

- Ты, видать, совсем чокнутый. Причем тут вся родня?

- А люди все - не братья? В каких-то коленах все связаны

между собой! Вы можете обозначить ту черту, которая разделяет

своих и чужих? Плоть и кровь ваша не общая ль по всей земле?

Проливая чью-то кровь, не свою ли льете? А отняв у другого

себе, не наказываете ли прадедов своих, братьев, детей общих

поколений? Не раскачиваете злобу в своей семье? Не честнее ли

было убить себя, как прокаженного в ней? Что сделало из вас

изгоев и негодяев? Разве не психическое заболевание?

- Так ведь рынок!

- Рынок, господин, сформировавшийся образ общественной

психической болезни. Это ее закон. Заступивший на место

потухшей совести в семейных отношениях. Скоро он опустится до