Идрис Шах

Сказки Дервишей

и хором произнесли его.

Только они его произнесли, как вдруг кости соединились в

скелет, который стал обрастать мясом, мясо покрылось шерстью,

и вот перед ними предстал дикий хищный зверь. Ожившее чудовище

набросилось на них и разорвало их на куски.

Имеющие разум поймут. Люди менее развитые сумеют

развиться, изучая эту историю.

Иса, о котором здесь идет речь, - это Иисус, сын Марии.

Рассказ воплощает в себе такую же идею, как 'Ученик чародея'.

Он появляется в творчестве Руми и, кроме того, весьма часто

повторяется в устных дервишских преданиях об Иисусе. Этих

преданий существует великое множество.

Традиция относит к своим знаменитым 'продолжателям' также

одного из первых, кто носил титул 'суфий' на Западе - Джабира,

сына аль-Хайана, латинского Гебера, считающегося также

родоначальником христианской алхимии.

Он умер приблизительно в 790 году. Первоначально Джабир

был сабием (сабизм - культ небесных светил). Согласно западным

авторам, ему принадлежат важные химические открытия.

В ПАРФЮМЕРНОМ РЯДУ

Мусорщик, проходя через парфюмерный ряд, вдруг потерял

сознание и упал на мостовую. Изо всех лавок к нему бросились

люди и принялись опрыскивать его ароматной водой, чтобы

привести в чувство. Но ему от этого становилось еще хуже.

К счастью, мимо проходил человек, который раньше тоже был

мусорщиком. Он тут же понял, в чем дело, и поднес к носу

пострадавшего что-то дурно пахнущее. Мусорщик тут же пришел в

себя и радостно воскликнул:

- Вот истинное благовоние!

Ты должен подготовиться к переходу туда, где многие вещи,

к которым ты привык здесь, покинут тебя. После смерти твое 'я'

должно будет откликнуться на влияния, которые ты еще здесь

имеешь возможность испытать.

Если ты сохранишь свою привязанность к нескольким знакомым

вещам, ты станешь несчастным, подобно мусорщику, очутившемуся

в парфюмерном ряду.

Мораль этой притчи очевидна. Аль-Газали приводит ее в

своей работе 'Алхимия счастья' (XI век), желая подчеркнуть

суфийское учение о том, что очень немногое из знакомого мира

связано с 'другим измерением'.

ПРИТЧА О ЖАДНЫХ СЫНОВЬЯХ

Жил когда-то трудолюбивый и щедрый крестьянин, у которого

были ленивые и жадные сыновья. Перед смертью он собрал своих

синовей и сказал им, что если они будут копать на таком-то и

таком-то поле, они найдут зарытые там сокровища.

Только крестьянин умер, его сыновья пошли на поле и стали

усердно и внимательно перекапывать его вдоль и поперек, но

никаких сокровищ так и не обнаружили.

Не найдя в земле ни единой монеты, они решили, что отец,

по-видимому, по своей щедрости раздал все золото, но забыл об

этом, - и прекратили поиски. Но внезапно их осенило: раз уж

земля вскопана, на ней ведь можно что-то посадить. Братья

засеяли поле пшеницей и спустя несколько месяцев собрали

богатый урожай.

Продав пшеницу, они целый год жили в достатке.

Однако когда урожай был собран, у них снова появилась

мысль о большом богатстве, которое они могли проглядеть, и

братья заново перекопали поле,

- но с тем же успехом.

Так за несколько лет эти люди привыкли к труду и научились

различать времена года, о чем прежде не имели никакого

представления. Тут-то они и поняли, почему их отец применил к

ним такой метод воспитания, и стали честными и зажиточными

крестьянами. Вскоре они обнаружили, что обладают достаточным

богатством и совсем перестали думать о скрытых сокровищах.

Так же обстоят дела и с изучением науки о человеческой

судьбе и смысле жизни: учитель, сталкивающийся с

нетерпеливостью, смятением и жадностью учеников, должен

побудить их совершать действия, которые, как он знает, помогут

им развиться, но истинная функция и цель этих действий самим

ученикам часто остается неизвестной из-за их незрелости.

Эта история, подчеркивающая, что в человеке могут

развиваться какие-то определенные способности, хотя он сам

пытается развить совершенно другое, чрезвычайно широко

известна.

Ее популярность можно объяснить предпосылаемой ей обычно

преамбулой: 'Те, кто повторяют этот рассказ,

приобретут больше, чем могут

предположить'.

История эта публиковалась францисканцем Роджером Бэконом

(у которого можно найти ссылки на суфийскую философию и