Борис Романов

Русские Волхвы, Астрологи, Провидцы (Часть 1)

из его пророчеств.

Ответ странника гласил: 'Знаете ли, что я вам скажу: мне запрещено

пророчествовать имянным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет

пророчествовать вслух людям или кому писать на хартиях, то брать тех людей

под секрет, и самого монаха Авеля тоже, и держать их в тюрьмах или

острогах под крепкими стражами. Видите, Прасковья Андреевна, каково наше

пророчество или прозорливство. В тюрьмах лутче быть или на воле, сего ради

размысли... Итак, я ныне положился лутче ничего не знать, хотя и знать, да

молчать' ( газета НЛО, N 12, 1997). Путешествовал он семь лет, до 1820

года. Возвратился в Москву, поселился в Троице-Сергиевой Лавре, жил тихо,

разговаривать не любил. К нему стали было ездить московские барыни с

вопросами о дочерях да женихах, но Авель отвечал, что он не провидец.

Впрочем, сведения о его жизни по возвращении противоречивы. О своих

странствиях он написал в книге 'Житие и страдание отца и монаха Авеля', -

с которой мы начали рассказ о нем. Написал он также 'Книгу Бытия', где

говорится о возникновении земли, сотворении мира и человека , сам

иллюстрировал эту книгу. Те листы из нее, которые есть в нашей (Спб)

Библиотеке Академии Наук (я видел их) интересны, но никаких пророчеств в

них нет; рисунки иные не понятны, иные напоминают гороскопы. Затем Авель

переходил из монастыря в монастырь. Известно, что с 24 октября 1823 года

он жил в Высотском монастыре под Серпуховым. Вскоре разгласилось по Москве

новое предсказание Авеля - о скорой кончине Александра Первого, о

восшествии на престол Николая Павловича и о будущем бунте 14 декабря 1825

года. Неизвестно почему, но на этот раз провидец остался без

преследования. Может быть потому, что в 1824 (или 1825) году император

Александр I побывал в Саровской Пустыни у преподобного Серафима Саровского

и тот предсказал ему то же ? Но о Серафиме Саровском и Александре Первом

нужен отдельный большой рассказ, а мы здесь продолжим об Авеле. В июне

1826 года ушел из него 'неизвестно куда и не является'. Об этом доложили

императору, уже Николаю I, и он повелел беглеца найти и 'заточить для

смирения'

в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, главную церковную тюрьму того

времени.

Полиция нашла Авеля в родной деревне под Тулой и водворила в эту

последнюю тюрьму по повелению Императора и указом св.Синода от 27 августа

того же года. Об этих последних пятнадцати годах жизни провидца почти

ничего не известно. Николай I был человеком верующим, но и прагматичным, и

вряд ли интересовался судьбой Авеля; к тому же содержали его теперь

строго, а конверт с пророчествами и собственноручной подписью Павла I (к

делам и памяти которого новая императорская фамилия относилась плохо)

'ВСКРЫТЬ ПОТОМКУ НАШЕМУ В СТОЛЕТНИЙ ДЕНЬ МОЕЙ КОНЧИНЫ'

покоился в узорчатом ларце на пьедестале в особом зале Гатчинского

дворца. Ларец был заперт на ключ еще вдовой убитого императора Марией

Федоровной (умерла в 1828 году). Вокруг ларца на четырех столбиках, на

кольцах, был протянут толстый красный шелковый шнур, преграждающий доступ

зрителю. Об этом знал заключенный в последнем своем монастыре провидец

Авель. Он умер после продолжительной и тяжкой болезни в тесной

арестантской камере 29 ноября 1841 года и погребен был за алтарем

арестантской церкви св. Николая.

Теперь вернемся в начало ХХ века, сначала в 1901, затем в роковой для

Николая II 1903 год. Он знал о Гатчинском ларце только то, что в нем

скрыты какие-то тайные бумаги вековой давности, предназначенные 'для того

царя, который будет править в 1901 году', то есть для него. Сохранились

воспоминания современников , приближенных императорской свиты, о той

поездке в Гатчинский дворец: ' В утро 12 марта 1901 года и Государь и

Государыня были очень оживлены и веселы, собираясь из Царскосельского

Александровского дворца ехать в Гатчино вскрывать вековую тайну. К этой

поездке они готовились как к праздничной веселой прогулке, обещавшей им

доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились

задумчивые и печальные, и о том, что они обрели в том ларце, никому, даже

мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не

сказали. После этой поездки я заметила, что Государь стал вспоминать о

будущем 1918 годе как о роковом для него лично и для династии'. (Мемуары

М.Ф.Герингер, обер-камерфрау императрицы Александры).

Это было уже не первое пророчество, которое узнал Николай II о своем

будущем.