Чэнь Кайго, Чжэн Шуньчао

Подвижничество Великого Дао

ласкает

лицо и вдохновляет сердце, появляется такое ощуще-

ние, что ты и сам Бес смертный, оставивший бренный

мир, позабывший всю его грязь.

C .юго-восточной стороны у подножья утесов нахо-

дится знаменитый Водный городок, построенный пол-

ководцем минской эпохи Ци Цзигуаном для обучения

моряков. Несмотря на то, что прошло с тех пор не-

сколько веков, городок еще сохраняет свой первона-

чальный облик.

Пэнлай – это остров, образовавшийся в древности.

В эпоху Тан он пользовался необыкновенной славой, в

эпоху Мин играл роль важного стратегического пункта

мореходства, в новое же время потерял былое значе-

ние. А вот слава беседки Пэнлай не уменьшается, это

место, куда стремятся все туристы.

И вот Учителя с учеником тоже пришли сюда, но в

отличие от обычных туристов, пришли не ради этих до-

стопримечательностей, а совсем ради другого.

Во время хунвэйбинского «выметания вон» даос-

ский монастырь на горе был разгромлен. Путники не

пошли туда, не пошли они и к беседке, а выбрали на

вершине место для медитации и, усевшись лицом к го-

лубому простору, погрузились в созерцание.

Море для людей всегда остается неизмеримо глубо-

кой тайной.

А то, что путники хотели увидеть над морем, было

еще более неизмеримой тайной.

Они сели в ряд на землю, закрыли глаза и, скон-

центрировав шэнь, начали делать посылы. Постепен-

но глаза широко раскрылись, руки вытянулись в сто-

рону моря и начали подниматься вверх, тело задрожа-

ло мелкой дрожью, почти незаметной, в процессе это-

го некая могучая сила была послана вдаль к поверх-

ности воды.

Человек Беспредельного Дао начал читать заклина-

ния, вызывая к действию силы сверхъестественные.

Белая черепашка неподвижно лежала рядом с Ван

Липин, она тоже ждала метаморфоз поверхности моря.

Поначалу там не было видно чего-нибудь необычно-

го. Небольшие волны, морские испарения, создающие

туманную дымку.

Вскоре туман начал густеть и мало помалу превра-

тился в плотную завесу. А на туманном экране нача-

лось движение, возникли какие-то силуэты, картина то

несколько прояснялась, то затуманивалась вновь. Вот

горы, вот дворцы, вот лошади с повозками, а вот и лю-

ди, все дрожит, мерцает, меняется, словно во сне.

Все четверо сосредоточенно вглядывались, чтобы

разглядеть детали этой призрачной картины, не упу-

стить ее метаморфоз, старались прочувствовать и по-

нять ее.

Поначалу картина напоминала утонченный пейзаж-

ный свиток китайской живописи, но потом изображе-