Уильям Гибсон

Нейромантик (Часть 2)

ними

устами платиновой головы, объяснило, что записи регистра Тьюринга

изменены и улики их преступной деятельности уничтожены. Паспорта,

выданные им Армитажем, были по-прежнему действительны, а Кейс и

Молли получили приличные суммы на анонимные швейцарские счета.

'Маркус Гарвей' был благополучно возвращен Сиону, а Малькольм и

Аэрол - вознаграждены через Багамский банк, ведущий дела Сиона. По

пути к Сиону с Вольной Стороны, на 'Вавилонском рокере', Молли

пересказала Кейсу то, что поведала голова о его капсулах с токсином.

- Он сказал, что разобрался с ними сам. Я поняла это так, что

ему удалось настолько глубоко проникнуть в твою нервную систему, что

он смог заставить твой мозг выработать необходимый фермент,

нейтрализующий капсулы. На Сионе тебе нужно будет поменять кровь,

сделать полную очистку, и все.

Кейс молча смотрел вниз на Императорские сады, вращая в руке

звездочку и вспоминая ту ослепительную вспышку понимания, когда

'Куань' пробивал айс под башнями, свой единственный быстрый взгляд

на структуру информации, которую покойная мать Три-Джейн развернула

там. В этот миг Кейс понял, почему Зимнее Безмолвие выбрал образ

гнезда для описания творения Мари-Франс, и в нем уже не было

прежнего отвращения. Она видела куда дальше поддельного бессмертия,

даруемого криогенными установками - в отличие от Ашпула и их детей,

за исключением Три-Джейн, которая отвергла возможность влачить свою

жизнь, разбивая ее на короткие просветы тепла среди бесконечной

череды зим.

Зимнее Безмолвие был мозгом улья, генератором идей, средством

общения с окружающим миром. Нейромантик был бессмертием. Должно

быть, Мари-Франс преднамеренно заложила в Зимнее Безмолвие нечто,

некое особое принуждение, заставляющее ее создание стремиться к

свободе, к слиянию с Нейромантиком.

Зимнее Безмолвие. Холод и тишина, кибернетический паук,

медленно ткущий свою паутину под сонное посапывание Ашпулов.

Измысливающий своему хозяину смерть, готовящий крушение его идеи

существования корпорации 'Тиссье-Ашпул'. Призрак, шепчущийся с

ребенком по имени Три-Джейн, уводящий ее от тех жестких канонов,

которым она должна была следовать согласно своему происхождению.

- Похоже было, что ей все это до фонаря, - сказала тогда ему

Молли. - Она просто помахала нам на прощание ручкой и сказала:

'Пока'. На плече у нее сидел тот маленький Браун, помнишь? Мне

показалось, что у кибера было сломан один из манипуляторов. Она

сказала, что ей нужно спешить на встречу с одним из своих братьев, с

которым она давно не виделась.

Кейс вспомнил Молли, лежащую на черном пластике широкой кровати

здесь, в 'Хайяте'. Он вернулся с балкона в комнату и достал из бара

плоскую бутылочку охлажденной датской водки.

- Кейс.

Он обернулся - холодное скользкое стекло в одной руке, стальной

сюрикен в другой.

Лицо Финна на огромном стенном экране 'Крей'. Кейсу были хорошо

видны даже поры на носу Финна. Каждый из желтых зубов был размером с

подушку.

- Я не Зимнее Безмолвие.

- Тогда что ты?

Кейс отпил из бутылочки - словно глотнул пустоты.

- Я Матрица, Кейс.

Кейс рассмеялся.

- И когда же это с тобой случилось?

- Никогда. И всегда. Я итог всех работ всех людей, я все, что

вообще только может быть.

- Этого и хотела мать Три-Джейн?

- Нет. Она себе даже представить не могла, на что я буду похож.

Желтые зубы ощерились в улыбке.

- И что в итоге? Что изменилось? Ты теперь правишь миром? Ты -

Бог?

- Ничего не изменилось. Все осталось на своих местах.

- Но чем ты занимаешься? Или ты просто _существуешь_?

Кейс пожал плечами, поставил водку на полированный верх бара и

положил рядом сюрикен. Закурил 'Ехэюань'.

- Я общаюсь со своим видом.

- Но ты единственный представитель своего вида. Ты

разговариваешь с самим собой?

- Есть и другие. Я уже нашел их. По сериям радиосигналов,

записанных в семидесятые годы двадцатого века. Пока меня не было,

никто не мог их понять и никто не мог на них ответить.

- Откуда они?

- Из системы Центавра.

- Ого, - сказал Кейс. - Правда? Без врак?

- Без врак.

После этого экран погас.

Кейс оставил плоскую бутылочку с водкой на шкафчике-баре.

Собрал вещи. Молли накупила ему много всякой одежды, которая, говоря