ОШО

Пустая лодка. Беседы по высказываниям Чжуан Цзы (Ч

раньше -- Диоген ждал, чтобы последовать за ним.

Александр, услышав, что позади него в реке кто-то есть,

обернулся и увидел смеющегося Диогена. Он, вероятно, был весьма

ошарашен, потому что на этот раз все сложилось совсем иначе. Он

был таким же голым, как и Диоген, -- ведь вы не можете взять в

другой мир вашу одежду. В этот раз он был абсолютно никем, а не

императором.

Но Диоген был тем же. От всего, что смерть могла отнять у него,

он отрекся еще при жизни, поэтому смерть не смогла забрать у

него ничего. Он был точно таким же, как и при прошлой их встрече

на берегу реки, совсем таким же, как прежде.

И для того, чтобы выглядеть беспечно, чтобы придать себе

смелости и солидности, Александр тоже рассмеялся и заметил:

'Прекрасно, просто здорово! Снова встретились величайший

император и величайший нищий'.

'Ты абсолютно прав, -- отозвался Диоген, -- только ты немного

путаешь, кто император, а кто нищий. Это действительно встреча

величайшего императора и величайшего нищего, но император

позади, а нищий впереди. И надо заметить, Александр, что то же

самое было и при нашей первой встрече. Ты был нищим, но ты

считал таковым меня. Взгляни теперь на себя! Что ты получил,

побеждая весь мир?'

Так что же это такое -- потребность побеждать? Что вы хотите

доказать? Вы знаете, что в ваших собственных глазах вы --

ничтожество, что вы -- ничто, и это 'состояние-ничто' начинает

терзать ваше сердце. Вы страдаете, потому что вы -- ничто, и,

стало быть, вам необходимо проявить себя перед другими. Вам

необходимо возвыситься в их глазах, самоутвердиться, занять

положение, необходимо создать впечатление у окружающих, что вы

не ничтожество. И, глядя в их глаза, вы будете собирать мнения,

общественное мнение, а из общественного мнения вы создадите

образ. Этот образ -- эго; он не является вашим настоящим 'я'. Он

-- отраженное великолепие, не ваше собственное; он собран из

глаз окружающих, соткан из их мнений.

Человек вроде Александра Великого всегда будет опасаться

окружающих, потому что они могут отнять назад все то, что они

ему дали. Политик всегда боится общественности, людей, ибо они

могут забрать все, взятое у них. Его 'я' -- это всего лишь 'я',

позаимствованное у других. Если вы боитесь других, то вы раб, вы

не хозяин.

Диоген не боится никого. Вы не можете ничего у него отнять,

потому что он ничего не одалживал у вас. У него есть 'я', у вас

же -- только эго. В этом и заключается разница между 'я' и эго:

эго -- это 'я', взятое взаймы.

Эго зависит от других, от общественного мнения; я -- это ваша

подлинная суть. Она не заимствована, она -- ваша. Никто не может

забрать ее назад.

Взгляните, как прекрасны строки Чжуан Цзы:

Когда стрелок пускает стрелу для забавы,

все его мастерство при нем -- для забавы!

Когда стрелок пускает стрелу для забавы,

все его мастерство при нем.

??? ОСТОРОЖНЕЕ ЗДЕСЬ С ПЕРЕНОСОМ СТИХОВ ИЗ ШАПКИ ГЛАВЫ -- ЗДЕСЬ

ПОВТОР ПЕРВОГО ДВУСТИШИЯ ДВА РАЗА, НО В ПЕРВОМ С ДОБАВЛЕНИЕМ

ПАРЫ СЛОВ ???

Когда вы забавляетесь, вы не пытаетесь самоутверждаться. Вы

спокойны, расслаблены, нормальны. Пока вы играете, действуете

просто ради забавы, вас не волнует, что о вас подумают другие.

Видели ли вы отца, который в шутку борется с ребенком? Он будет

побежден. Он будет лежать на лопатках, а ребенок будет сидеть на

нем верхом и хохотать, и закричит: 'Я тебя победил!' -- и отец

будет счастлив. Это обычная забава. В игре вы можете быть

побеждены и при этом быть счастливым. Забава несерьезна, она не

имеет отношения к эго. Эго всегда серьезно.

Так помните, что, если вы серьезны, вы всегда будете в суматохе,

внутреннем беспорядке. Святой всегда забавляется, как если бы он

пускал стрелу шутки ради. Его не интересует мишень, он просто

приятно проводит время.

Немецкий философ, Евгений Херригел, отправился в Японию учиться

медитации. А в Японии используют все виды упражнений для

обучения медитации; стрельба из лука -- одно из них. Херригел

был прекрасным стрелком: он был абсолютно точен, он никогда не

промахивался. Поэтому он отправился к мастеру, чтобы тот обучил

его медитации с помощью стрельбы из лука, раз он в этом был уже

дока.

Три года обучения миновали, когда Херригел начал понимать, что

попусту тратит время. Мастер продолжал настаивать на том, что

_он_ не должен стрелять. 'Предоставь стреле вылететь самой

по себе. -- говорил он Херригелу. -- Тебя не должно быть, когда

ты целишься, позволь стреле целиться самой'.