Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

Я в и д е л его сейчас. Сегодня.

- Ты в и д е л всю вещь?

- Ты снова начал. Я же сказал тебе, что нет смысла

говорить о том, на что похоже видение. Это пустое.

Я не настаивал больше. Эмоционально я был убежден.

- Я также дал клятву однажды, - неожиданно сказал дон

Хуан.

Звук его голоса заставил меня вздрогнуть.

- Я обещал отцу, что я буду жить, чтобы уничтожить его

убийц. Я носил это обещание с собой долгие годы. Теперь

обещание изменено. Я не интересуюсь больше уничтожением

кого-нибудь, я не ненавижу мексиканцев. Я не ненавижу никого.

Я узнал, что бесчисленные пути каждого пересекаются в

собственной жизни - все равны. Угнетатель и угнетаемый

встречаются в конце, и единственная вещь, которая

преобладает, это то, что жизнь была в целом слишком короткой

для обоих. Сегодня я чувствую печаль не потому, что моя мать

и отец умерли таким путем, каким они умерли; я чувствую

печаль потому, что они были индейцами. Они жили, как

индейцы, и умерли, как индейцы, и никогда не знали, что они

были, прежде всего, людьми.

Глава о д и н н а д ц а т а я

Я снова посетил дона Хуана 30 мая 1969 года и прямо

сказал ему, что я хотел проникнуть в "видение". Он покачал

головой отрицательно и засмеялся, и я почувствовал

необходимость протестовать. Он сказал мне, что я должен быть

терпелив и было неподходящее время, но я упрямо настаивал,

что я был готов.

Он не казался раздраженным моими изводящими просьбами.

Он старался, тем не менее, сменить тему. Я не поддался и

попросил его посоветовать, что мне делать, чтобы преодолеть

мое нетерпение.

- Ты должен действовать, как воин, - сказал он.

- Как?

- Каждый учится действовать, как воин, действием, а не

разговором.

- Ты говорил, что воин думает о своей смерти. Я делаю

это все время, но, очевидно, этого недостаточно.

Казалось, что у него взрыв нетерпения, и он даже

зачмокал губами. Я сказал ему, что я не хотел его рассердить

и что, если я не нужен ему здесь, в его доме, то я готов

уехать обратно в Лос-Анджелес. Дон Хуан мягко погладил меня

по спине и сказал, что я знал, что значит быть воином.

- Что я должен делать, чтобы жить, как воин? - спросил

Он снял шляпу и почесал виски. Он пристально посмотрел

на меня и улыбнулся.

- Ты любишь все, выраженное в словах, не так ли?

- Мое сознание работает таким путем.

- Оно не должно так работать.

- Я не знаю, как измениться. Вот почему я прошу тебя

рассказать мне точно, что нужно делать, чтобы жить, как

воин; если бы я знал это, я мог бы найти способ приспосо-

биться к этому.

Он, должно быть, подумал, что мое заявление забавно и

долго хохотал, хлопая меня по спине.

У меня было чувство, что он собирается попросить меня

уехать в любую минуту, поэтому я быстро сел на мой

соломенный мат лицом к нему и начал задавать вопросы. Я

хотел знать, почему я должен ждать.

Он объяснил, что если я буду пытаться "видеть"

беспорядочным образом прежде, чем "залечу раны", которые я

получил в битве со стражем, могло случиться, что я встречу

стража снова, даже хотя я и не ожидал этого. Дон Хуан

заверил меня, что никто в таком положении не был бы способен

перенести такую встречу.

- Ты должен совершенно забыть стража, прежде чем ты

можешь снова вступить на поиск в и д е н и я , - сказал

- Как может кто-нибудь забыть стража?

- Ты начал учиться путям магов. Ты не имеешь больше

времени для отступлений или для сожалений. У тебя есть время

только для того, чтобы жить, как воин, и работать для

достижения терпения и воли, нравится тебе это или нет.

- Как воин работает ради них?

Дон Хуан задумался перед ответом.

- Я думаю, что нет пути говорить об этом, - сказал он

наконец. - особенно о воле. Воля - это нечто весьма

особенное. Она появляется загадочно. Нет реального способа

рассказать, как ее используют, кроме того, что результаты

использования воли поразительны. Может быть, первой вещью,

что нужно делать, это знать, что волю можно развить. Воин

знает это и продолжает ждать волю. Твоя ошибка в том, что ты

не знаешь, что ты ожидаешь свою волю.

Мой бенефактор говорил, что воин знает, что он ждет, и

знает, чего он ждет. В твоем случае, что знаешь, что ты

ждешь; ты был здесь со мной годы, и все же ты не знаешь,

чего ты ждешь. Очень трудно, если не невозможно, для

среднего человека знать, чего он ждет. Воин, однако, не

имеет проблем; он знает, что он ждет свою волю.

- Чем точно является воля? Устремленность ли это,

подобно устремленности твоего внука Люсио иметь мотоцикл?