Ричард Бах

Единственная

Поверх него была синяя куртка с белыми звездами и шарф в красно-белую полоску. Нас окружили репортеры, желающие взять самое свежеё, только-что-из-неба, интервью.

Видно было, что лётные тренировки научили её не только высшему пилотажу и мастерству ведения боя, но также такту и вежливости. На каждый вопрос она давала неожиданный ответ, причём, он был одновременно и искренним и убедительным.

Когда вопросы корреспондентов кончились, её окружила толпа людей, которые тоже хотели задать вопросы, получить автограф, они подсовывали ей программки на китайском языке с её фотографией на всю страницу.

— Если её так принимают в чужой стране, когда она потерпела поражение, — сказала Лесли, — то что творится, когда она с победой возвращается домой, в свою страну?

Полицейские освободили нам путь к лимузину, и через полчаса мы втроём были в тихой и спокойной обстановке. Из одного окна нашего номера был виден аэропорт-стадион, из другого — город, река и всё остальное.

Этот Шанхай был очень похож на тот, что остался в нашем мире, только больше, здания — выше и современнеё. На экране телевизора мелькали повторы эпизодов Авиа-Игр и комментарии к ним.

Линда Олбрайт выключила его, коснувшись пульта управления, затем рухнула на диван. — Что за день!

— Как это произошло? — спросила Лесли. — Что привело.,.

— Я нарушила собственное правило, — сказало в ответ её альтернативное «я». — Всегда смотри назад, Хиао — чудесный пилот, у нас могла бы завязаться потрясающая битва, но...

— Нет, — сказала моя жена. — Я имела в виду, как появились Игры? И почему? Что они для вас значат?

— Вы ведь из другого мира, правда? — спросила Линда. — Из какого-то утопического, где нет соревнований, да? Из мира, где нет войн? Это же скука.

— Нет, мы не из того мира, где нет войн, — ответил я, — и наш мир не скучный, — он глупый, идиотский. Тысячи людей погибают, миллионы. Наши политики нас запугивают, религии пытаются натравить друг на друга...

Линда взбила подушку и улеглась поудобнеё.

— У нас тоже тысячи погибают, — сказала она с раздражением. — Как вы думаете, сколько раз я нюхнула пороху, пока стала профессионалом? Не так уж много, но такие дни, как сегодняшний, иногда бывают.

В 1980 году американскую команду три дня подряд сбивали в полном составе! И можете представить, что творилось с нашими на суше и на море, когда они на, три дня лишились прикрытия с воздуха!

Поляки... — она сделала руками движение вверх, покачала головой, — их невозможно было остановить, они разнесли нас в пух и прах. Три дивизии, триста тысяч игроков выбыли из соревнований! Всю американскую команду обратили в ноль!

В процессе рассказа её гнев на себя за сегодняшнеё поражение несколько поутих.

— Союзники у нас были неплохие, — продолжила она. — Но они сровняли с землей Советский Союз, уничтожили Японию, Израиль. Когда, в конце концов, они одержали победу над Канадой и выиграли Золотой Кубок, можете себе вообразить, что там было.

Польша просто бурлила, вся страна словно с ума сошла. Они закупили собственный телеканал, чтобы отпраздновать эту победу! В её голосе можно было уловить нотки гордости.

— Ты не понимаешь, — сказала Лесли. — Наши войны — это не игры. Мы убиваем людей не на бумаге. В наших войнах они умирают по-настоящему.

Искорки в её глазах угасли. — У нас тоже это иногда случается, — ответила Линда. — В Авиа-Играх бывают аварии в воздухе. Англичане в Морских Играх в прошлом году потеряли корабль во время шторма, вся команда погибла.

Но хуже всего, в этом отношении, Сухопутные Игры, там мощная, быстрая техника на дикой, открытой местности. По-моему, у них смелость берет верх над здравым смыслом, стоит лишь им оказаться перед телекамерой. Слишком много несчастных случаев...

— Ты все ещё не понимаешь, о чём говорит Лесли? — спросил я. — В нашей реальной жизни всё это чересчур серьёзно.

— Понятно, — подхватила она. — Всегда, когда пытаешься осуществить что-то, всё становится очень серьёзно!

Мы вместе с Советским Союзом построили станцию на Марсе, в следующем году наша экспедиция достигнет Альфы Центавра, практически каждый учёный во всём мире сейчас ею занят. Но индустрия с мультитриллионным оборотом не остановится из-за каких-то несчастных случаев.

— Как до тебя можно достучаться, а? — сказала Лесли. — Мы говорим не о несчастных случаях, не об играх или соревнованиях, а о преднамеренном, продуманном массовом убийстве.