Ричард Бах

Единственная

колена.

— Скажи-ка, а что ты видел, когда мы сначала...

— Небо — голубое, как цветы, неглубокий океан над узорами. Пай, Жан-Поль, Иван и Татьяна, Линда и Крис...

— О'кей, — сказала она, кивнув. — Не сон. Всё это было.

Мы продолжали свой полёт курсом на Санта Монику, довольные, как Скруджи-триумфаторы, радуясь Рождеству потока времени нашей настоящей жизни.

— А что, если всё это — правда, — сказала Лесли, — если все они — аспекты нас, а мы — аспекты их? Как это отразится на нашем образе жизни?

— Хороший вопрос, — сказал я. На индикаторе высветилась отметка десятимильной зоны. Я слегка приопустил нос и закрылками зафиксировал угол снижения.

— Хороший вопрос.

Мы приземлились на широкой взлётно-посадочной полосе аэропорта Санта Моника, отогнали самолёт на парковочную площадку и заглушили двигатель.

Я был готов к тому, что, остановившись, мы переметнёмся во время, отстоящее от нашего на тысячу лет. Но нет, всё оставалось на месте — множество самолётов, спокойно стоявших вокруг нас, шум транспорта на бульваре Сентинела, соленый воздух и солнце.

Я помог жене выбраться из самолёта. Обнявшись, мы постояли немного на поверхности нашей собственной планеты в нашем собственном времени.

— Ты дрожишь? — шепнул я в её волосы. Она отстранилась немного, чтобы взглянуть мне в глаза, и утвердительно кивнула.

Я достал из самолёта сумки, мы натянули на фонарь тент и тщательно пристегнули его.

На другой стороне парковочной площадки аэродромный служитель оторвался от наполовину заполированного «Ласкомб Сильвэйр», взобрался в кабину топливоразвозчика и подкатил к нашей «Морской птице».

Он был совсем мальчишкой — не старше, чем я в те годы, когда занимался тем же. На нём была кожаная куртка — такая же, как та, в которой тогда красовался я. Только у него над левым нагрудным карманом было вышито «ДЭЙВ».

Как легко усмотреть в нём меня, сколь многое мы могли бы рассказать ему о его будущем, уже ставшем истиной, о приключениях, уже ожидающих его выбора!

— Добрый день, ребята! — сказал он. — Добро пожаловать в Санта Монику! Не желаете заправиться сегодня?

Мы рассмеялись. Как странно, что нам опять требуется топливо.

— Разумеется, — ответил я, — мы летали довольно долго.

— А где вы были? — поинтересовался он. Я взглянул на жену в поисках помощи, но она не изъявила желания вмешаться, как ни в чём ни бывало, ожидая моего ответа.

— Да, так, летали вокруг, — неуверенно произнес я. Дэйв боролся с рычагом топливного насоса:

— Никогда ещё не летал на «Морской птице». Но слышал, что они могут садиться чуть ли не где угодно. Это правда?

— Точно — правда, — подтвердил я. — Этот самолёт способен перенести тебя в любое место, какое ты только можешь себе представить.

Только во взятой напрокат машине, без приключений направляясь в гостиницу, мы решились наконец затронуть этот вопрос.

— Ну, хорошо, — сказала Лесли, ведя машину по въезду на скоростную трассу Санта Моники, — мы будем об этом рассказывать, или нет?

— На конференции?

— Вообще.

— И что мы расскажем? Смешную сказку о том что случилось по пути на собрание?

Мы остановились между небом и землёй на три месяца застряв в измерении где нет ни пространства ни времени, просто иногда кажется что они там есть, и мы обнаружили что каждый человек суть некий аспект каждого человека, потому что сознание едино и, кстати, будущее мира субъективно и мы выбираем то чему предстоит произойти со всем миром, посредством того, что избрано нами, в качестве нашей собственной истины, большое спасибо за внимание, мы готовы ответить на вопросы?

Она рассмеялась:

— Тогда, как лишь немногие в этой стране соглашаются, что существует вероятность наличия у человека более чем одной жизни, являемся мы и утверждаем: нет, каждый имеет бесконечное количество жизней, и все они существуют в одно и то же время!

Лучше не ввязываться. Давай оставим всё случившеёся при себе.

— Ну, в общем-то, это не ново, — сказал я. — Помнишь, как у Альберта Эйнштейна?

Для нас — верующих физиков — различие между прошлым, настоящим и будущим — не более чем иллюзия, хотя иллюзия и весьма основательная.

— Альберт Эйнштейн такое говорил? — Да это меньше половины того, что он сказал! Если хочешь узнать что-нибудь невероятное, спроси у физика.