Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 4)

как дела инквизиции велись очень сурово, я думаю, что многие

не рискнули обнаружить заблуждения, в которые они впали; поэтому, мне

кажется, было бы хорошо многим очиститься от лежащего на них греха в три

срока по шестьдесят дней, как делалось вначале, когда появилась инквизиция.

Всех, кто добровольно объявит свою вину, пусть разрешат от ересей и

заблуждений, как бы они ни были велики и тяжки, наложив на них тайную

епитимью за их проступки так, чтобы они не были унижены и не лишились ничего

из своего имущества. Денежный штраф с них не должен превышать одного дуката.

А бедные и малоимущие должны быть отпущены с одной епитимьей, которую они

отбудут или у себя дома, или тайно в присутствии только секретаря и

инквизиторов в зале заседания трибунала. Таким образом, все совершившие

проступки ереси объявят свою вину, получат отпущение и будут в состоянии

служить Богу и спасти свои души. Великий инквизитор и все бывшие на

совещании отвечали, что это дело моего великого человеколюбия, очень

полезное для всего царства, благодаря чему искоренятся все обнаруженные

ереси и заблуждения. Каждому из кающихся предлагалось целительное средство

для спасения. Так делалось во всем царстве, и вследствие этого мое царство

стало чисто от ересей, заблуждений и суеверий.

С тех пор все делалось согласно постановлению совещания: во всех

тюрьмах устроены были капеллы, и в них ежедневно служили обедни,

исповедовали и причащали в Светлую седмицу, когда передавали осужденных в

руки светской власти, и, когда они пожелают, не говоря об этом, начальник

тюрьмы призывал их к духовнику. Узникам инквизиции открывали имена

свидетелей, они знали их и видели, как они присягали; обвиняемых и их

поверенных вызывали в суд, где их допрашивали с большой внимательностью,

совершили ли они проступки, в которых их обвиняют, зная, что они противны

нашей святой вере; их не осуждали за ереси, только налагали на них некоторую

епитимью и выпускали на свободу к себе домой. Со времени совещания впредь

все делалось в инквизиции, как было определено на совещании великого

инквизитора и всех инквизиторов и многих других ученых богословов,

канонистов и правоведов, находившихся на собрании. При таком порядке исчезли

все заблуждения в царстве, так как каждый был рад объявить свою вину, зная,

что с легкой епитимьей, без позора и без потери имущества и чести, его

разрешат от грехов. Все видели, с какой любовью и милосердием обращались с

ними и наставляли их истине относительно их заблуждений; все шли, утешенные

и довольные инквизиторами, и знали, что те бескорыстно заботятся только о

спасении их душ и об уничтожении заблуждений. Все они служат Богу, и это для

них самая большая награда или, лучше сказать, все богатства земли и неба

вместе, поскольку Бог сам попечется, пока мы живем, о всем необходимом в

этой жизни, а затем на Небе прославит нас, так что здесь и там нам нечего

больше желать. По прошествии нескольких дней почти нечего было делать во

всех трибуналах инквизиции, хотя постоянно имелись инквизиторы для

устрашения дурных людей, которые ничего не дерзали ни говорить, ни делать

против нашей святой веры. Таким образом дурные исправлялись страхом

наказания, а хорошие становились лучше, так как прилагали больше старания,

видя наказание преступников {Если бы не было инквизиторов, епископы

исполняли бы их обязанности, как в прежние века.}.

Я приказал также (говорит король Пруденциан), чтобы впредь инквизиторы

занимали должность до трех лет и чтобы они не возвращались к этой

деятельности там, где служили раньше, даже если были очень честны, пока не

пройдет двенадцать лет. Но если случится, что их назначат на службу в другие

города или городки, в этом не будет для них обиды, так как они могут быть

переведены из одного города в другой. Это кажется мне хорошим распоряжением,

так как судьи и инквизиторы будут настороже, видя, что принимают во

внимание, как они исполняют свою службу, и никто на службе не станет просить

их сделать что-либо дурное, зная, что они не вернутся к той же должности в

этот город или городок. Негоцианты будут иметь смелость просить их о своих

делах, зная, что они больше не судьи их. При всем этом я не беспечен и верю,