Карлос Кастанеда

Разговоры с доном Хуаном

проснулся. Моей первой мыслью было, сколько сейчас

времени. Я огляделся. Я не был перед растением дурмана. Спокойно я

воспринял тот факт, что я испытываю еще раз опыт колдовства. Было 12 часов

35 минут. Судя по часам над моей головой, я знал, что это полдень. Я

увидел молодого человека, несущего папку бумаг. Я чуть не касался его. Я

видел пульсирующую у него на шее вену и слышал биение его сердца. Я

углубился в то, что я видел и не придавал в это время внимания качеству

своих мыслей. Затем я услышал голос, описывающий сцену, говоря мне прямо в

ухо, я понял, что этот голос был чужим в моем мозгу.

Я был так поглощен слушанием, что сцена потеряла для меня свой

зрительный интерес. Я слышал голос у своего уха, над моим правым плечом.

Он практически создавал сцену, описывая ее... Но он слушался моей воли,

потому что я в любой момент мог остановить его и обследовать детали того,

о чем он говорил во время моего бездеятельного слушания. Я "видел-слышал"

всю последовательность действий молодого человека. Голос продолжал

описывать их в малейших деталях, но каким-то образом, действия были

неважны. Сам голосок был необычайным явлением. Трижды я пытался

повернуться, чтобы посмотреть, кто там говорит. Я пытался повернуть голову

направо или же просто неожиданно крутнуться назад, чтобы увидеть, есть ли

там кто-нибудь. Но каждый раз, когда я это делал, мое видение становилось

расплывчатым. Я подумал: "причина того, что я не могу повернуться,

заключается в том факте, что я не нахожусь в царстве обычной реальности",

- и эта мысль была моей собственной.

С этого момента я сконцентрировал свое внимание на одном лишь голосе.

Он, казалось, исходил у меня из плеча. Он был совершенно ясен, хотя и был

тоненьким голоском. Однако, это не был голос ребенка и не фальцет, а

миниатюрный мужской голос. Я заключил, что говорит он на английском языке.

Когда бы я ни пытался намеренно поймать этот голос, он затихал тут же или

становился неясным. И сцена мутнела. Я подумал о сравнении. Голос был

вроде картины, созданной частичками пыли на ресницах или же кровяными

сосудами на глазу, червеобразная форма, которую можно видеть до тех пор,

пока не смотришь на нее прямо. Но в ту же секунду, когда пытаешься

взглянуть на нее, она ускользает из поля зрения вместе с движением

глазного яблока.

Я полностью потерял интерес к действию. По мере того, как я слущал,

голос стал более сложным. То, что я считал голосом, было более похоже на

то, как если бы кто-то нашептывал мысли мне в ухо. Но это неточно. Что-то

д у м а л о за меня. Мысли были вне меня. Я знал, что это так, потому что

я мог иметь свои собственные мысли и мысли "другого" в одно и то же время.

В один из моментов голос создал сцены о молодом человеке, не имевшие

ничего общего с моим первоначальным вопросом о потерянных предметах.

Молодой человек выполнял очень сложные действия. Действия снова приобрели

для меня значение, и я больше не уделил внимания голосу. Я начал терять

терпение и хотел остановиться. "как мне остановить это?" - подумал я.

Голос в моем ухе сказал, что мне надо для этого вернуться в каньон. Я

спросил, как это сделать, голос ответил, что мне надо думать о своем

растении.

Я подумал о моем растении. Обычно я сидел перед ним. Я делал это

настолько часто, что для меня не представляло никакого труда

визуализировать его. Я считал, что то, как я его в этот момент увидел,

было еще одной галлюцинацией, но голос сказал мне, что я вернулся.

Я стал вслушиваться. Была только тишина. Растение дурмана передо мной

казалось таким же реальным, как и все, что я только что видел, но я мог

тронуть его, мог двигаться вокруг него.

Я встал и пошел к машине. Усилие утомило меня. В ушах звенело. Что-то

соскользнуло мне на грудь. Это была ящерица. Я вспомнил наставление дона

Хуана о том, чтобы отпустить ее. Я вернулся к своему растению и отвязал

ящерицу. Я не хотел даже смотреть, была она мертвой или живой. Я разбил

глиняный горшок с пастой и набросал на него ногой земли. Потом я забрался

в свою машину и заснул.

24 декабря 1964 года.

Сегодня я рассказал все свои впечатления дону Хуану. Как обычно, он

выслушал меня, не перебивая. В конце разговора между нами произошел

следующий диалог:

- Ты сделал нечто очень неправильное.

- Я знаю. Это была очень глупая ошибка. Случай.

- Нет случайностей, когда ты имеешь дело с "травой дьявола". Я

говорил тебе, что она все время будет испытывать тебя. Как я вижу, или ты