Карлос Кастанеда

Разговоры с доном Хуаном

штате чиъ уаъ уа в мексике вблизи границы с техасом. Она заключалась в

пении и приеме пейота ночами. Днем женщины, которые находились за

пределами места церемонии, снабжали каждого мужчину водой, и лишь

символическое количество пищи съедалось каждый день.

Суббота, 12 сентября 1964 года.

В течение первой ночи церемонии, 3 сентября, я съел восемь батончиков

пейота. Они не оказали на меня воздействия, или же, если и оказали, то оно

было очень слабым. Всю ночь я держал глаза закрытыми - так мне было легче.

Я не заснул и не устал. К самому концу сессии пение стало необычайным. На

короткий момент я почувствовал подъем и хотел плакать, но когда песня

окончилась, чувство исчезло.

Мы все поднялись и вышли наружу. Женщины дали нам воды, некоторые

полоскали ею горло, другие пили. Мужчины не разговаривали совершенно, но

женщины болтали и смеялись весь день. Ритуальная пища была роздана в

полдень. Это были поджаренные зерна.

На заходе солнца 4-го сентября началась вторая сессия. Ведущий спел

свою пейотную песню, и цикл пения и принятия пейота начался опять. Он

закончился утром, когда каждый пел свою пейотную песню в унисон с другими.

Когда я вышел, я не заметил такого большого количества женщин, как в

предыдущий день. Кто-то дал мне воды, но меня больше не интересовало то,

что меня окружало. Я также съел восемь батончиков, но эффект был уже иной.

Должно быть, шло уже к концу сессии, когда пение сильно ускорилось, и все

пели одновременно. Я ощутил, что кто-то или что-то снаружи дома хочет

войти. Я не мог сказать, было ли пение для того, чтобы "помешать ему"

ворваться или же для того, что "заманить его" внутрь.

Я был единственным, кто не имел песни. Все, казалось, поглядывали на

меня вопросительно, особенно молодежь. Меня это раздражало, и я закрыл

глаза. Тогда я почувствовал, что могу много лучше воспринимать все

происходящее с закрытыми глазами. Эта мысль захватила мое внимание

полностью. Я закрыл глаза и увидел людей перед собой. Я открыл глаза - и

картина не изменилась. Окружающее было для меня совершенно одинаковым,

были ли мои глаза открыты или закрыты.

Внезапно все исчезло или стерлось; и на этом месте возникла

человекоподобная фигура мескалито, которую я видел двумя годами раньше. Он

сидел поодаль, в профиль ко мне. Я не отрываясь смотрел на него, но он на

меня не взглянул и ни разу даже не повернулся.

Я считал, что делаю что-то неправильно, что-то, что держит его в

стороне. Я поднялся и подошел к нему, чтобы спросить его об этом, но

движение рассеяло картину. Она начала таять, и на нее стали накладываться

фигуры людей, с которыми я находился. Снова я услышал громкое исступленное

пение.

Я пошел в соседние кусты и немного прошелся. Все предметы выделялись

очень ясно. Я отметил, что могу видеть в темноте, но на этот раз это для

меня имело очень мало значения. Важным был вопрос, почему мескалито

избегает меня?

Я возвратился, чтобы присоединиться к группе, но когда я собирался

войти в дом, я услышал погромыхивание и почувствовал сотрясение. Земля

тряслась. Это был тот же самый звук, который я слышал в пейотной долине

два года назад.

Я снова побежал в кусты. Я знал, что мескалито здесь и собирался

найти его. Но его там не было. Я прождал до утра и присоединился к

остальным как раз перед концом сессии.

Обычная процедура повторилась и на третий день. Я не устал, но после

обеда я спал.

Вечером, в субботу, 5-го сентября, старик запел свою песню, чтобы

начать цикл заново. За эту сессию я разжевал только один батончик и не

прислушивался ни к одной из песен, и не уделял внимания ничему из

происходящего. С самого первого момента все мое существо было

сконцентрировано на одной точке. Я знал, что отсутствует что-то ужасно

важное для моего благополучия. Пока люди пели, я громким голосом попросил

мескалито научить меня песне. Мои просьбы смешались с громким пением

людей. Тотчас же я в своих ушах услышал песню. Я повернулся, сел спиной к

остальной группе и слушал. Я слышал слова и мотив опять и опять. И я

повторял их, пока не выучил песню. Это была длинная песня на испанском

языке. Затем я несколько раз пропел ее группе, а вскоре после этого новая

песня послышалась мне в ушах. К утру я пропел обе песни бесчисленное

количество раз. Я чувствовал себя обновленным, окрепшим.

После того, как нам была дана вода, дон Хуан дал мне мешок, и все мы

пошли в холмы... Это был длинный изматывающий путь на низкое

плоскогорье... Там я увидел несколько растений пейота. Но по какой-то