Карлос Кастанеда

Разговоры с доном Хуаном

и оглушил меня идеей, будто

мне нравится "трава дьявола". Я вынужден был признать, что я, по крайней

мере, испытываю к ней предпочтение. Он спросил меня, что я чувствую по

отношению к его о_л_л_и - дымку. И я должен был признаться, что даже мысль

о нем пугает меня до потери чувств.

- Я говорил тебе, что при выборе пути надо быть свободным от страха и

амбиции, но дымок ослепляет тебя страхом, а "трава дьяовла" ослепляет тебя

амбицией.

Я спорил, что амбиция нужна даже для того, чтобы встать на какой-либо

путь, и что его утверждение, будто следует быть свободным от амбиции, не

имеет смысла. Человеку нужна амбиция для того, чтобы учиться.

- Желание учиться - это не амбиция, - сказал он, - это наша судьба,

как людей, хотеть знать, но искать "траву дьявола" значит стремиться к

силе, а это амбиция, потому что ты не стремишься знать. Не позволяй "траве

дьявола" ослепить тебя. Она уже поймала тебя на крючок. Она испытывает

мужчин и дает им ощущение силы, она дает им почувствовать, что они могут

совершать такие вещи, которые никакой обычный человек совершить не в

силах. Но в этом же ее ловушка. И следующая вещь, тропа без сердца

повернется против человека и уничтожит его. Немного нужно, чтобы умереть,

но искать смерть значит ничего не искать.

В декабре месяце 1964 года мы с доном Хуаном отправились собирать

различные растения, необходимые для приготовления курительной смеси. Это

был четвертый цикл. Дон Хуан просто наблюдал за моими действиями. Он

напоминал мне, что надо наблюдать время, понаблюдать и собраться с мыслями

прежде, чем сорвать любое из растений.

Как только все нужные растения были собраны и приготовлены для

хранения, он стал подталкивать меня вновь встретиться с дымком.

31 декабря 1964 года.

- Теперь, когда ты знаешь немного чуточку больше о "траве дьявола" и

дымке, ты можешь более ясно сказать, который из двух тебе нравится больше,

- сказал дон Хуан.

- Дымок действительно пугает меня, дон Хуан. Я не знаю точно, почему,

но у меня нет к нему хороших чувств.

- Ты любишь лесть, а "трава дьявола" льстит тебе. Как женщина она

дает тебе ощущать приятное. Дымок, с другой стороны, самая благородная

сила. У него чистейшее сердце. Он не завлекает мужчин и не делает их

пленниками, точно так же он свободен и от любви и от ненависти. Все, что

он требует, так это силы (здесь слово "сила" в том смысле, в каком мы его

обычно понимаем, тогда же, когда дон Хуан говорит о силе, которую

получаешь от о_л_л_и и т.п., он употребляет слово, которое переводится,

как сила, мощь, энергия).

- "Трава дьявола" так же требует силы, но другого сорта. Она ближе к

той силе, которая нужна, чтобы быть активным, потентным с женщинами. С

другой стороны, сила, требуемая дымком, это сила сердца. Ты не имеешь ее.

Но и у очень немногих людей она есть. Вот почему я побольше рекомендую

тебе узнать о дымке. Он укрепляет сердце. Он не похож на "траву дьявола",

полную страстей, ревности и насилий. Дымок постоянен. С ним тебе не надо

беспокоиться, что ты по ходу дела что-нибудь позабудешь.

27 января 1965 года.

19 января я опять курил галлюциногенную смесь. Я сказал дону Хуану,

что чувствую себя очень нерасположенным к дымку и что я боюсь его. Он

сказал, мне нужно еще раз попробовать его, чтобы оценить по

справедливости.

Мы вошли в его комнату. Было почти два часа. Он вынул свою трубку. Я

принес угли, затем мы сели лицом друг к другу. Он сказал, что собирается

согреть трубку и разбудить ее, и что если я буду внимательно следить, то

увижу, как она засветится. Он поднес три или четыре раза трубку к губам и

потянул через нее воздух. Он нежно тер ее. Внезапно, он почти неуловимо

кивнул мне смотреть на пробуждение трубки. Я посмотрел, но не мог увидеть

этого.

Он вручил трубку мне. Я наполнил чашечку своей собственной смесью, и

затем взял горящий уголек щипцами, которые я сделал из деревянной вешалки

и приберегал специально для такого случая. Дон Хуан взглянул на щипцы и

начал смеяться. Я секунду помешкал, и уголек пригорел к щипцам. Я побоялся

стучать щипцами о трубку, и мне пришлось плюнуть на него, чтобы снять с

щипцов.

Дон Хуан отвернул голову и закрыл лицо руками. Его тело сотрясалось.

На секунду я думал, что он плачет, но он беззвучно смеялся.

Действие на долгое время было прервано, затем он взял уголек сам,

положил его в трубку и велел мне курить. Требовалось значительное усилие,

чтобы прососать воздух сквозь смесь. Она казалась мне компактной. После