Карлос Кастанеда

Разговоры с доном Хуаном

ты последуешь моему совету и не будешь спешить, то дымок может стать

и твоим предпочитаемым о_л_л_и_.

Он вручил мне трубку, но не выпускал ее из своих рук. Я протянул

правую руку.

- Обеими руками.

Я коснулся трубки на очень короткий момент обеими руками. Он не

полностью протянул ее мне, так, что я не мог ее взять, а мог лишь

коснуться ее. Затем он спрятал ее обратно.

- Первый шаг в том, чтобы полюбить трубку. Это требует времени.

- Может трубка невзлюбить меня?

- Нет. Трубка не может невзлюбить тебя, но ты должен научиться любить

ее, чтобы к тому времени, когда ты будешь курить, трубка помогла бы тебе

не бояться.

- Что ты куришь, дон Хуан?

- Это.

Он расстегнул воротник и показал скрытый под рубашкой небольшой

мешочек, который висел у него на шее наподобие медальона. Он вынул его,

развязал и очень осторожно отсыпал на ладонь немного содержимого.

Настолько, касколько я мог судить, смесь выглядела, как тонко

натертые чайные листья, варьирующие по окраске от темно-коричневого до

светло-зеленого с несколькими пятнышками ярко-желтого.

Он возвратил смесь в мешочек обратно, закрыл его, завязал ремнем и

опять спрятал под рубашкой.

- Что это за смесь?

- Там масса вещей. Добыча всех составных частей - очень трудное

предприятие. Нужно далеко путешествовать. Маленькие грибы, необходимые для

приготовления смеси, растут только в определенное время года и только в

определенных местах.

- У тебя есть разные виды смеси для разных видов помощи, в которой у

тебя может быть нужда?

- Нет. Есть только дымок один, и нет другого, подобного ему. - он

показал на мешочек, висевший на его груди, и поднял трубку, которая у него

была зажата между колен.

- Эти двое - одно. Одно не может быть без другого. Эта трубка и

секрет этой смеси принадлежали моему бенефактору. Они были переданы ему

точно так же, как мой бенефактор передал их мне. Эта смесь, хотя ее и

трудно приготовить, восполнима. Ее секрет лежит в ее составных частях и в

способе их сбора и обработки. Трубка же - предмет на всю жизнь. За ней

следует следить с бесконечной заботой. Она прочна и крепка. Но ее никогда

не следует ни обо что ударять. Ее надо держать сухими руками. Никогда не

браться за нее, если руки потные и пользоваться ею лишь находясь в

одиночестве. И никто, абсолютно никто не должен видеть ее, разве что ты

намерен ее передать этому человеку. Вот чему мой бенефактор учил меня. И

именно так я обращался со своей трубкой всю мою жизнь.

- Что случится, если ты утеряешь или сломаешь трубку?

- Я умру.

- Все трубки магов такие, как твоя?

- Не все имеют трубки, подобные моей, но я знаю некоторых, у кого они

есть.

- Можешь ли ты сам сделать трубку, такую, как эта, дон Хуан? -

настаивал я. - Предположим, что ты не имел бы ее. Как бы ты передал мне

трубку, если бы ты хотел это сделать?

- Если бы у меня не было трубки, то я бы не мог; да и не захотел бы

тебе ее передать. Я бы дал тебе взамен что-нибудь еще.

Казалось, что он почему-то мною недоволен. Он положил свою трубку

очень осторожно в чехол, который, должно быть, имел вкладыш из мягкого

материала, потому что трубка, которая входила в чехол, скользнула внутрь

очень мягко. Он пошел в дом убирать трубку.

- Ты не сердишься на меня, дон Хуан? - спросил я, когда он вернулся.

Он, казалось, удивился моему вопросу.

- Нет. Я никогда ни на кого не сержусь. Никто из людей не может

сделать ничего достаточного и важного для этого. На людей сердишься, когда

чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я больше не чувствую.

26 декабря 1961 года.

Специальное время для пересадки "саженца", как дон Хуан называл

корень, не было установлено, хотя предполагалось, что это будет следующий

шаг в приручении силы растения.

Я прибыл в дом дона Хуана в субботу, 23 декабря, сразу после обеда.

Как обычно, мы некоторое время сидели в молчании. День был теплый и

облачный. Прошли уже месяцы с тех пор, как он дал мне первую порцию.

- Время вернуть траву земле, - сказал он внезапно. - но сначала я

собираюсь устроить защиту для тебя. Ты будешь держать ее и охранять ее, и

никто, кроме тебя одного, не должен ее видеть. Поскольку я собираюсь

устанавливать ее, то я тоже увижу ее. Это нехорошо, потому что, как я уже

говорил тебе, я не поклонник "травы дьявола", мы с тобой не одно и то же.

Но моя память долго не проживет, я слишком стар. Ты должен охранять ее от

глаза других, на то время, пока длится их память об увиденном, сила защиты

подпорчена. - Он пошел в свою комнату и вытащил три узла из-под старой