Карлос Кастанеда

Разговоры с доном Хуаном

Я метался

взад и вперед, пытаясь найти положение, в котором можно отдохнуть, в

котором у меня перестанет так быстро биться сердце. При одном из этих

передвижений я вновь увидел собаку.

Моя память тут же вернулась ко мне, и внезапно в мозгу у меня

прояснилось. Я оглянулся, чтобы увидеть дона Хуана, но не мог различить

никого и ничего. Все, что я мог видеть, так это собаку, которая

становилась светящейся. Сильный свет исходил из ее тела. Я опять увидел,

как вода текла по нему, освещая все, как костер. Я добрался до воды,

опустил лицо в соусницу и пил вместе с собакой. Мои руки упирались в землю

передо мной, и когда я пил, я видел, как жидкость течет по венам, испуская

красные, желтые и зеленые оттенки. Я пил еще и еще. Я пил, пока весь не

начал полыхать. Я пил, пока жидкость не начала изливаться из моего тела

через каждую пору и не стала выливаться наружу, подобно шелковым волокнам,

и я также обрел длинный, светящийся переливающийся ореол. Я посмотрел на

собаку, и ее ореол был таким же, как и мой. Большая радость наполнила мое

тело, и мы вместе побежали в направлении какого-то желтого тепла,

исходившего из какого-то неопределенного места. И там мы стали играть. Мы

играли с псом и боролись, пока я не стал знать все его желания, а он все

мои. Мы по очереди управляли друг другом, как в театре марионеток. Я мог

заставить его двигать ногами тем, что покручивал своей ступней, а каждый

раз, когда он кивал головой, я чувствовал неодолимое желание прыгать. Но

его коронным номером было заставлять меня чесать голову себе ногой, когда

я сидел, он добивался этого, хлопая ушами сбоку набок. Это действие было

для меня совершенно невыносимо забавным. Такой штрих грации и иронии,

такое мастерство, - думал я. Веселость, которая мной овладела, была

неописуемой. Я смеялся до тех пор, пока становилось совсем невозможно

дышать.

Я имел ясное ощущение того, что не могу открыть глаза. Я глядел через

толщу воды. Это было длительное и очень болезненное состояние, будто уже

проснулся, но не можешь никак пробудиться. Мое поле зрения стало снова

очень круглым и широким, и вместе с тем пришло первое обычное сознательное

действие, состоящее в том, что я оглянулся и взглянул на это чудесное

существо. Я тут я столкнулся с очень трудным переходом. Переход от моего

нормального состояния прошел для меня почти незаметно; я был в сознании,

мои мысли и чувства были критериями этого: переход был гладок и ясен.

Но эта вторая фаза, пробуждение к серьезному, трезвому состоянию,

была поистине потрясающей. Я забыл, что я был человек. Печаль от такого

неповторимого состояния была столь велика, что я заплакал.

Суббота, 5 августа 1961 года.

Позднее, тем утром, после завтрака, хозяин дома, дон Хуан и я поехали

к дому дона Хуана. Я был очень усталым, но не мог заснуть в грузовике.

Лишь когда тот человек уехал, я заснул на веранде дона Хуана.

Когда я проснулся, было темно, дон Хуан накрыл меня одеялом. Я

поискал его, но в доме его не было. Дон пришел позднее с котелком жареных

бобов и стопкой лепешек. Я был исключительно голоден. После того, как мы

кончили есть и отдыхали, он попросил меня рассказать ему все, что со мной

случилось предыдущей ночью. Я пересказал ему испытанное мной с подробными

деталями и так аккуратно, как только было возможно. Когда я закончил, он

кивнул головой и сказал:

- Я думаю, с тобой все хорошо. Мне сейчас трудно объяснить, как и

почему. Но я думаю, что для тебя все прошло в порядке. Видишь, иногда он

игрив, как ребенок, в другое время он ужасен, устрашающ. Он или шутит, или

же предельно серьезен. Невозможно сказать заранее, каким он будет с другим

человеком. И, однако, когда его знаешь хорошо - то иногда можно. Ты играл

с ним этой ночью. Ты единственный из тех, кого я знаю, у кого была такая

встреча.

- В чем же испытанное мною отличается от того, что испытали другие?

- Ты не индеец, поэтому мне трудно описать, что есть что, и, однако

же, он или принимает людей, или отталкивает их, независимо от того,

индейцы они или нет. Это я знаю. Я видел много таких. Я знаю также, что он

шутит и заставляет многих смеяться, но никогда я не видел, чтобы он играл

с кем-нибудь.

- Ты мне теперь не скажешь, дон Хуан, как пейот защищает?

Он не дал мне закончить. Он живо тронул меня за плечо.

- Никогда не называй его так. Ты еще недостаточно видел его, чтобы

его знать.

- Как мескалито защищает людей?

- Он советует. Он отвечает на все вопросы, какие ему заданы.