Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (гла

кольцо, гусеницы продолжали двигаться целую неделю, пока

кольцо не распалось от голодного бессилия участников, его составляю-

щих. Конечно, с позиции думающего человека и смотрящего на мир сугубо

своими глазами, можно назвать поведение гусениц слепым инстинктом, од-

нако, так называемая слепота гусениц обеспечивает им их безбедную и

жизнь, и пищу, и смерть в природе. В то время как для гусениц, сделан-

ное экспериментатором - чудо и редкость природы, такое же, как извер-

жения вулкана или землятрясение для человека, от чего и думающий чело-

век может спастись тоже в порядке исключения, если бы не его приборы.

Несмотря на свой ум, обычный человек носит в своем сознании столько

лишнего, что его ум едва ли помогает ему в его социальной жизни. Так

же ум не нужен и в жизни вида животного. Я не отрицаю достижений нау-

ки, не отвергаю научных авторитетов. Просто хочу обратить внимание на

то, что лозунг ' назад к обезьяне ' имеет отрицательное значение лишь

при его язвительном употреблении и неправильной трактовке. Простой

пример - кто лучше знает и понимает обезьян - ученый, пусть всю жизнь

проживший рядом с ними и изучавший их умом или ' король обезьян ' -

ныне здравствующий мастер одной из 'школ кунфу в Китае? Естественно,

тот, кто душой перенял их жизнь и может без ущерба для себя становить-

ся по желанию обезьяной или человеком.

Глубина же познания мастерами школ кунфу повадок своих избранни-

ков просто поразительна. В фильме 'Разящие богомолы' очень реальна по-

казана возможность трансформации сознания человека в животное: молодой

мастер, достигнув вершин искусства в стиле богомола, будучи обездви-

женным врагами, становится свидетелем гибели своих родных людей, схо-

дит с ума, превращаясь духом в своего кумира, рвет путы и в состоянии

животного побеждает своего врага и, подобно богомолу, уносит его с по-

ля боя в укромное место для еды'.

Помогло несчастье. Состояние здоровья Владимира Ильича неожиданно

ухудшилось, и он на месяц лег в больницу. Вера Павловна Лунева, зам.

декана, приняв его обязанности на время его болезни, пошла ко мне

навстречу. Курсовую по психологии я написал за 3 - 4 дня. После 3 ян-

варя мое состояние радикально ухудшилось. Новообразованием в нем стало

то, что если осень и зиму я видел просвет и конец своим мучениям и бо-

лям, то сейчас его я видеть перестал. Из себя и от этих болей мне было

просто некуда деться. Также как невозможно было отключиться от мыслей

о Павитрине. И эту курсовую я писал каким-то наитием. В основе ее ле-

жала статья. 'И откуда взялась печаль' с некоторыми дополнениями. Но

логическую последовательность написанного я выводил каким-то чутьем,

будучи не в силах одномоментно охватить умом все содержимое курсовой.

Антонина Михайловна Барковская -преподаватель кафедры психологии,

по-человечески меня поняв, зачла мне курсовую без мытарств, дав мне

еще духовное напутствие. Тем не менее она, как мне показалось, замети-

ла странности в моем поведении, точнее в общении. В общем-то я был

нормальным, только комплексы, бывшие у меня внутри выросли настолько,

что я уже не мог понять -то ли это только мое ( тогда бы я воспрял ду-

хом и знал бы что делать ), то ли это действительно на меня воздейс-

твует Павитрин. Вера Павловна тоже заметила мои странности. Однажды

она, после соего прихода к ней с заявлением, разыскав меня, спросила,

куда я положил свое заявление.

На столе у Владимира Ильича слева перед кипой бумаг, - сказал я.

Когда она ушла, я почувствовал, что она проверяла меня на психику. Эг-

регоры, как я называл полевые филиалы на моей психике, людей, которые

вобрала в себя моя сущность, несли на себе и те формы защиты от воз-

действия людей, которыми эти мои знакомые пользовались. Эти полевые

структуры этих филиалов и были той защитой, прикрывающей различные

участки моей души и тела. Я замечал, что после общения с человеком,

который меня ударил (энергетически), я избавляюсь от боли способами,

во-первых различными по форме, во-вторых - каждый из этих способов нес

индивидуальность какого-нибудь человека. Суть защиты состояла в отклю-

чении чувств от источника боли и освобождении от него. Один раз я отк-

лючал свои чувства как Света, в другой раз - как тетя, в третий - как

Павитрин. И это происходило как-то спонтанно. Я болел, болел нанесен-

ным ударом, как вдруг он подплывал к какому-то моему месту в душе, где