Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (гла

Я не

дал им этого сделать и остался ими непонятым.

Моя напарница тоже отмачивала номера. Под конец рейса у нее укра-

ли 140 рублей- выручку от продажи чая. То она оставляла мне пост в виде

только что закончившегося застолья. Что, правда, иногда давало сущест-

венное разнообразие дорожным историям. Тем не менее я приехал домой на

70 рублей обворованный, разукрашенный, взвинченный. Конец поездки был

разрядкой.

Следователь, приехав по поводу украденных денег, вел себя как

Джеймс Бонд. Прежде чем прийти к нам, он сначала зашел к нашей соседке

Вере Васильевне Безруковой:

-Расскажите мне, пожалуйста, о вашем соседе -Белове. Вера Василь-

евна рассказала что знала обо мне. Придя к нам, когда меня не было до-

ма, он, закинув ногу на ногу, сказал матушке:

-Расскажите мне, пожалуйста, о вашем муже.

'Какая взаимосвязь следователя линейной милиции Читы с от-

цом?' -думали матушка с Таней. -Может опять копают компромат?'

-Ну, хороший работник, справедливый, семьянин.

-А где он сейчас?

-Сейчас он живет в Калинине.

-?! -А когда вы последний раз его видели?

-В 1976-м году.

-?!! А Белов Михаил -это кто?

-Сын.

Я хохотал, вгоняя его в смущение, на следующий день. Дело это зак-

рыли по невысказанному желанию следователя, которое из-за небольшой

суммы денег, большого объема работы следователя и кажущейся и мне не-

реальной поимки вора, казалось мне справедливым. Следователь пообещал

при случайной поимке вора вернуть мне деньги.

-Что ты переживаешь?Ну просто железная дорога - место скопления

плохих людей,-утешал меня Павитрин при встрече.

-Где бы найти место скопления хороших людей,-сказал я со злостью.

Он испуганно на меня посмотрел.

Осенью Саша пришел ко мне домой с извинениями. Которые через 5 лет

он забрал назад во время очередной ссоры.

Эта зима была 'слишком темна и длинна'. Две тренировки, работа. Я

целиком уходил в них. Нагруженный сумками и пакетами с учебниками и са-

мыми разными формами, уйдя утром из дома, домой я приходил лишь вече-

ром следующего дня. Психическую загруженность я разгружал физичес-

кой. 'Не могу познавать мир головой - буду тренировать тело, чтобы вре-

мя зря не пропадало',-думал я. В эту зиму я впервые пережил то, что

можно назвать ясновидением. Придя однажды к Павитрину, после разговора

с ним я стал играть с Алиной и Илюшей, оставив их папу лежать на дива-

не и смотреть за игрой. Внезапно я почувствовал нечто, что сдавливает,

словно связывает свободу моей души, несмотря на то, что от этого охва-

тывающего меня чувства лились эманации любви. Одновременно я увидел

видение, увидев которое через шесть лет я смог осознанно понять, что

оно означало. Тогда же меня охватил страх порабощения души, чувство

несколько напоминающее клаустрофобию, и я почувствовал, что для осво-

бождения от этого порабощения души мне нужно быстрее двигаться в игре,

чтобы выскользнуть из-под этого восприятия Павитрина. Что я и стал де-

лать. Острота чувства начала спадать.

Этой зимой я для себя сделал открытие, которое меня потрясло. Пе-

ребирая старые письма, я вдруг увидел прошлогоднюю поздравительную

открытку на 23 февраля с инициалами 'И.Z'. Меня вдруг озарила догад-

ка:'Ира Колмакова'. Я чуть не застонал. С ней я держал себя как и со

всей группой из-за какого-то ее самомнения что-ли. Эта открытка и сей-

час решала бы все, если бы у Иры уже не было парня. Наличие которого и

мне позволяло иметь свое самомнение. Тем не менее я позвал ее в музы-

кальную каптерку для разговора.

-Да, это я написала,-сказала она мне, возвращая, открытку. Это

круто меняло мое отношение к ней. Поговорив, мы опять стали здороваться

и чувствовать к друг другу нечто человеческое. От моей оплошки у меня

на душе скреблись мыши. Когда мы проходили практику в школе, я позна-

комился с семнадцатилетней дочерью моей классной руководительницы -

Карповой Галины Андреевны -Натальей. Она мне понравилась, и я почувс-

твовал, что у нее большое будущее. Энергия из нее била ключом. Я стал

ходить к ним в гости, чему ее мама была очень рада. Меня она считала

умницей. Я же о себе думал иначе. Те знания, которые мне случалось выда-

вать во время уроков мне не принадлежали. Я не мог их оценить, также

как и себя после их выдачи и поэтому мне ничего не оставалось делать

как себя отождествлять с тем угнетающим меня чувством, которое стало