Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 1)

все, что мы познаем чувственным путем, мы познаем

во времени и в пространстве, что вне времени и пространства мы ничего

чувственным путем познать не можем, что время и пространство есть

необходимые условия чувственного восприятия (то есть восприятия при помощи

органов чувств). И главное, он установил, что протяженность в пространстве и

бытие во времени не есть свойства вещей, принадлежащие им, а только свойства

нашего чувственного восприятия, что в действительности, вне нашего

чувственного познания их, вещи существуют вне времени и пространства, но что

мы никогда не можем ощутить их вне времени и пространства и что, воспринимая

вещи и явления чувствами, мы этим самым налагаем на них условия времени и

пространства, как принадлежащую нам форму представления.

Таким образом, пространство и время, определяющие все то, что мы

познаем чувственным путем, сами по себе только формы нашего восприятия,

категории нашего рассудка, призма, через которую мы смотрим на мир, -- или,

иначе говоря, пространство и время не представляют собой свойств мира, а

только свойства нашего познания мира при помощи органов чувств.

Следовательно, мир, пока мы не познаем его, не имеет протяжения в

пространстве и бытия во времени. Эти свойства, которые мы придаем ему.

Представления пространства и времени возникают в нашем уме при

соприкосновении его с внешним миром, через посредство органов чувств, а не

существуют во внешнем мире помимо нашего соприкосновения с ним.

Пространство и время -- это категории рассудка, то есть свойства,

приписываемые нами внешнему миру. Это только вехи, знаки, поставленные нами

самими, так как без них мы не можем представить себе внешнего мира. Это

графики, в которых мы рисуем себе мир. Проектируя вне себя причины наших

ощущений, мы мысленно (и только мысленно) конструируем эти причины в

пространстве -- и представляем себе непрерывную действительность в виде ряда

следующих один за другим временных моментов. Нам это необходимо, потому что,

не имея известного протяжения в пространстве, не занимая известной части

пространства и не существуя известное время, вещь для нас совсем не

существует. То есть вещь без идеи пространства, не вложенная в пространство,

не взятая в категории пространства, ничем не будет отличаться от другой

вещи, будет занимать одно с ней место, будет сливаться с ней; а без идеи

времени, то есть не вложенное во время, не взятое в том или другом положении

с точки зрения прежде, теперь и после, все будет для нас происходить как бы

сразу, смешиваясь одно с другим, и наш слабый интеллект не будет в состоянии

разбираться в бесконечном разнообразии одного момента.

Поэтому наше сознание выделяет из хаоса впечатлений отдельные группы, и

мы строим в пространстве и во времени представления о предметах,

соответствующих этим группам впечатлений. Нам необходимо как-нибудь

разделять вещи, и мы разделяем их по категориям пространства и времени.

Но мы должны помнить, что эти разделения существуют только в нас, в

нашем познании вещей, а не в самих вещах, что настоящего отношения вещей

друг к другу мы не знаем и настоящих вещей не знаем, знаем только фантомы,

призраки вещей -- и не знаем, какие отношения существуют между вещами в

действительности. В то же время мы совершенно определенно знаем, что наше

разделение вещей по времени и пространству совершенно не соответствует

разделению вещей в себе, независимо от нашего восприятия их, -- и совершенно

определенно знаем, что если между вещами в себе существует какое-нибудь

разделение, то это ни в каком случае не есть разделение по времени и

пространству, потому что последнее есть свойство не вещей, а нашего познания

вещей при помощи органов чувств. И мы не знаем, можно ли даже заметить те

разделения, которые видим мы, то есть по пространству и времени, смотря не

человеческими глазами, не с человеческой точки зрения. То есть мы не знаем,

не представлял ли бы собою наш мир для иначе устроенного организма

совершенно другого вида.

Мы не можем образно представлять себе вещи не в категориях пространства

и времени, но мыслим мы их постоянно вне времени и пространства.

Когда мы говорим этот стол, мы представляем себе стол во времени и в

пространстве. Но когда мы говорим предмет, сделанный из дерева, не