Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 1)

то есть с

сознания, затем переходить к картинам на движущейся ленте и только потом

изучать отражение.

* * *

Мы установили, что животное (лошадь, кошка, собака) должно воспринимать

как движения, то есть как временные явления, неподвижные утлы и кривые

третьего измерения.

Является вопрос: не воспринимаем ли мы как движения, то есть как

временные явления, неподвижные углы и кривые четвертого измерения? Мы обычно

говорим, что наши ощущения есть моменты осознания каких-то происходящих вне

нас изменений, таковы звук, свет и пр., все 'колебания эфира'. Но что это за

'изменения'? Может быть, никаких изменений в действительности нет. Может

быть, нам только кажутся движениями, то есть изменениями, неподвижные

стороны и углы каких-то вещей, находящихся вне нас, -- вещей, о которых мы

ровно ничего не знаем.

Может быть, наше сознание, не будучи в состоянии при помощи органов

чувств охватить эти 'вещи' и представить их себе целиком, как они есть -- и

схватывая только отдельные моменты своего соприкосновения с ними, строит

себе иллюзию движения -- причем представляет себе, что движется что-то вне

его, то есть что движутся 'вещи'.

Если так, то 'движение' на самом деле может быть 'производным' и

возникать в нашем уме при соприкосновении его с вещами, которых он не

охватывает целиком. Представим себе, что мы подъезжаем к незнакомому городу,

и он медленно вырастает перед нами по мере приближения. И мы думаем, что он

действительно вырастает, то есть что его раньше не было. Вот появилась

колокольня, которой раньше не было. Вот исчезла река, которая долго была

видна... Совершенно таково наше отношение ко времени, которое постепенно

приходит, как будто возникая из ничего, и уходит в ничто.

Всякая вещь лежит для нас во времени, и только разрез вещи лежит в

пространстве. Переводя наше сознание с разреза вещи на те ее части, которые

лежат во времени, мы получаем иллюзию движения самой вещи.

Можно сказать так: ощущение движения есть сознание перехода от

пространства ко времени, то есть от ясного чувства пространства к неясному.

И, исходя из этого, мы действительно можем признать, что мы воспринимаем как

ощущения и проектируем во внешний мир как явления неподвижные углы и кривые

четвертого измерения.

Нужно ли и можно ли признать на основании этого, что в мире совсем нет

движения, что мир неподвижен и постоянен и что он кажется нам движущимся и

эволюционирующим только потому, что мы смотрим на него сквозь узенькую щелку

нашего чувственного восприятия?

Мы опять возвращаемся к вопросу, что такое мир и что такое сознание. Но

теперь уже у нас начинает ясно формулироваться вопрос об отношении нашего

сознания к миру.

Если мир есть Большое Нечто, обладающее сознанием самого себя, то мы --

лучи этого сознания, сознающие себя, но не сознающие целого.

* * *

Но есть ли движение?

Мы не знаем.

Если его нет, если это иллюзия, то мы должны искать дальше -- откуда

могла возникнуть эта иллюзия.

Явления жизни, биологические явления, очень похожи на прохождение через

наше пространство каких-то кругов четвертого измерения, кругов очень

сложных, состоящих каждый из множества переплетающих линий.

Жизнь человека или другого живого существа похожа на сложный круг. Она

начинается всегда в одной точке (рождение) и кончается всегда в одной точке

(смерть). У нас есть полное основание предположить, что это одна и та же

точка. Круги бывают большие и маленькие. Но они все начинаются и кончаются

одинаково -- и кончаются в той же точке, где начались, то есть в точке

небытия.

Что такое биологическое явление, явление жизни? На этот вопрос наша

наука не отвечает. Это загадка. В живом организме, в живой клетке, в живой

протоплазме есть нечто неопределенное, отличающее 'живую материю' от

мертвой. Мы познаем это нечто только по его функциям. Главная из этих

функций, которой лишен мертвый организм, мертвая клетка, мертвая материя, --

это способность к самовоспроизведению.

Живой организм бесконечно умножается, подчиняя себе, вбирая в себя

мертвую материю. Эта способность к продолжению себя и к подчинению себе

мертвой материи с ее механическими законами есть необъяснимая функция

'жизни', показывающая, что жизнь не есть просто комплекс механических сил,

как пытается утверждать позитивная философия.