Карлос Кастанеда

Искусство сновидения (Часть 1)

у меня создалось впечатление чего-то

реального, но полностью неподвижного; это все где-то находилось и так

приковывало к себе мое внимание, что я не мог оторваться для осмотра

других объектов, включая себя. Какая-то удивительная сила, с которой я

никогда раньше не сталкивался в сновидении, парализовала меня.

Затем я явственно ощутил, что масса высвободила мое внимание; и

теперь все мое сознание сосредоточилось на лазутчике, который привел

меня сюда. Он выглядел как светлячок в темноте, кружась надо мной и

вокруг меня. В этом мире лазутчик был пузырьком чистой энергии. Я мог

видеть кипение его энергии. Казалось, он знает обо мне. Внезапно он

приблизился ко мне, а затем притянул и оттолкнул меня. Я не чувствовал

его прикосновения, но знал, что он касается меня. Это ощущение было

изумительным и новым для меня; будто какая-то часть меня, не

присутствующая там, была возбуждена этим прикосновением; волны энергии

проходили по ней одна за другой.

Начиная с этого момента все в моем сне начало становиться все

более реальным. Мне с трудом удавалось помнить, что я нахожусь в

сновидении. К этому затруднению примешивалось чувство уверенности в том,

что, касаясь меня, лазутчик осуществляет энергетический контакт со мной.

В тот момент, когда казалось, что он притягивает или отпихивает меня, я

знал, чего он от меня хочет.

Сначала он втолкнул меня в большое углубление в глыбе вещества,

перед которой я находился. Как только я оказался там, я заметил, что

внутренняя поверхность была так же равномерно пористой, как и внешняя,

но выглядела не так грубо, будто ее неровности были отшлифованы. То,

что я рассматривал снаружи, имело структуру, напоминающую что-то похожее

на увеличенное изображение пчелиного улья. Во всех направлениях

расходились бесчисленные тоннели всевозможных очертаний. Некоторые из

них вели вверх, другие - вниз; были также идущие налево и направо; они

образовывали всевозможные углы друг с другом, направляясь один выше,

другой ниже, будучи наклоненными более или менее покато.

Свет был очень тусклым, но все было отчетливо видно. Тоннели

выглядели оживленными и сознательными; они 'кипели'. Я пристально

взглянул на них и с удивлением понял, что вижу их. Это были

энергетические волокна. Как только я это постиг, голос эмиссара из

сновидения зазвучал в моих ушах так громко, что я не мог разобрать

ничего им сказанного.

- Говори тише, - завопил я нетерпеливо, замечая, что во время

произнесения мною слов тоннели исчезают из виду, а я погружаюсь в вакуум,

где могу только слышать.

Эмиссар понизил голос и сказал:

- Ты находишься внутри неорганического существа. Выбери себе любой

из тоннелей, и ты сможешь жить в нем вечно. - Голос смолк на мгновение,

а затем прибавил: - Разумеется, если ты хочешь этого.

Я не мог заставить себя вымолвить хоть несколько слов. Я боялся, что

любое мое утверждение может быть понято в смысле, противоположном тому,

который я в него вкладываю.

- В этом для тебя есть бесчисленные преимущества, - продолжал голос

эмиссара. - Ты можешь жить в любых тоннелях, какие пожелаешь. И в каждом

ты сможешь узнать что-то новое. Маги прошлого жили там и научились

многим удивительным вещам.

Не пользуясь никакими органами чувств, я ощутил, что лазутчик

подталкивает меня сзади. Казалось, он хочет, чтобы я двигался вперед. Я

направился в тоннель, находящийся рядом справа от меня. Как только я

очутился в нем, я как-то осознал, что не иду по нему; я кружился в нем,

летел. Я был пузырьком энергии, подобно самому лазутчику.

Голос эмиссара снова зазвучал в моих ушах:

- Да, ты - всего лишь пузырек энергии, - произнес он. И хотя я сам

знал это, я почувствовал громадное облегчение.

- Ты паришь внутри одного из неорганических существ, - продолжал он.

- Лазутчик хочет, чтобы ты двигался в этом мире именно таким

образом. Когда он прикоснулся к тебе, он изменил тебя навсегда. Теперь

ты, по сути, один из нас. Если желаешь остаться здесь, просто вырази

свое намерение.

Эмиссар прекратил говорить, и вид тоннеля снова предстал предо мной.

Но когда он заговорил снова, что-то изменилось; я не терял из виду этого

мира и все же мог одновременно слышать голос эмиссара.