Идрис Шах

Путь суфиев (Часть 1)

в беседах и письменно, разнесли по свету свои мнения о происшедшем. Даже те, кто прямо не упоминал случившееся, находились под впечатлением этой встречи, и их высказывания и писания отражали их воззрения на это событие.

Спустя какое-то время некоторые из участников первого посещения опять проходили тем же путем. Они решили навестить Учителя.

Стоя в дверях, они увидели, что на этот раз во дворе царила благопристойность, – Учитель и все его ученики сидели в позе сосредоточения.

– Это уже лучше, – сказали одни, – очевидно, наш урок пошел ему впрок.

– Это прекрасно, – сказали другие, – в прошлый раз он просто испытывал нас.

– Это слишком безрадостно, – заявили третьи. – Такие постные рожи можно встретить на каждом углу.

Были и другие мнения, высказанные и невысказанные.

Когда медитация кончилась, мудрец опять отослал прочь всех пришедших.

Прошло много времени, и горстка ищущих возвратилась, чтобы услышать из уст мудреца объяснение предыдущих встреч.

Они предстали перед вратами и заглянули во двор. Учитель сидел там один, не пируя и не погружаясь в сосредоточение. Учеников не было видно.

– Теперь, если хотите, можете узнать суть дела, – сказал он, – ибо работа завершена, и ученики распущены.

В первый ваш приход моя группа была слишком серьезна – мне пришлось вносить коррективы. Во второй раз они были слишком беспечны – и я также привносил коррективы.

Когда человек занят своим делом, он отнюдь не всегда разъясняет свое поведение случайным прохожим, какой бы огромный интерес они, по их собственному мнению, ни испытывали к этому делу. Когда событие происходит, главное – чтобы оно развивалось правильно. А внешняя оценка имеет второстепенное значение.

МЕТОД ОБУЧЕНИЯ

Бахааддин сидел в окружении своих учеников, когда в зал собраний вошла группа его последователей.

Аль-Шах просил каждого из них сказать, зачем он пришел сюда.

Первый сказал: 'Вы самый великий человек на свете'.

– Я дал ему лекарства, когда он был болен, и после этого он считает меня самым великим человеком на свете, – пояснил аль-Шах.

Второй сказал: 'После того, как вы позволили мне посетить вас, я зажил духовной жизнью'.

– Он мучился, не знал, что делать, и никто не хотел его выслушать. Я поговорил с ним, и последовавшие за этим ясность и спокойствие он называет духовной жизнью,– пояснил аль-Шах.

Третий сказал: 'Вы понимаете меня, и все, о чем я прошу, это дозволить мне присутствовать при ваших беседах, на благо моей души'.

– Ему нужно внимание, и он хочет, чтобы его замечали, пусть даже критикуя, – пояснил аль-Шах. – Это он называет 'благом для его души'.

Четвертый сказал: 'Я ходил от одного к другому, выполняя все то, чему они учили. Но лишь когда вы дали мне 'вазифа', я реально почувствовал озарение в контакте с вами'.

– Упражнение, которое я дал этому человеку,– пояснил аль-Шах,– было придумано тут же и не имело никакого отношения к его 'духовной жизни'. Я должен был показать иллюзорность его представления о духовности, прежде чем стало возможным затронуть ту сторону этого человека, которая является действительно духовной, а не чувственной.

ПРЕЕМНИК

Сабит ибн аль-Мунаввар, выдающийся мистик, скончался, и община Балха осталась без Учителя. Тогда Бахааддин направил в Балх почитаемого аль-Сайара из Туркестана, чтобы он, хотя ему не было еще и сорока лет, стал наставником этой общины.

Когда аль-Сайар (да будет благословенно его сокровенное сознание!) прибыл в Балх и пришел в ханаку, он увидел халифа, окруженного учениками и направляющего всю жизнь общины.

Аль-Сайару выделили работу на кухне. Лишь один ученик признал в нем Преемника, но аль-Сайаяр просил его молчать об этом. 'Здесь мы оба мелкого звания', – сказал он.

Месяц спустя ханаку посетил Великий Шейх Хоросана. Проходя через кухню, он воскликнул: 'Истинный Товарищ тут! А такие-сякие повсюду вокруг!'

Никто не понял этого замечания, пока не пришло письмо от ходжахана, в котором он обращался к аль-Сайару как к законному Преемнику.

С тех пор он пользовался огромным уважением. Азимзаде, ученик, узнавший Преемника, со временем стал главой общины.

ДРЕВНЕЙШИЕ УЧИТЕЛЯ

Бахааддин, мечтая, погрузился в далекое прошлое.

Он сказал группе новопришедших: