Идрис Шах

Путь суфиев (Часть 1)

духов, которые вознаграждают каждого, кто бросается в него и 'тонет', таким стадом овец, – сказал мошенник.

И не успел он окончить, как крестьяне помчались к морю и попрыгали в пучину.

Вот так мошенник захватил целую деревню.

УЖАСНЫЙ ДИБ-ДИБ

Однажды ночью вор, намереваясь ограбить старуху, подкрался к открытому окну ее дома и прислушался. Она лежала в кровати, вор услышал ее голос, исполненный волнения, и весьма странную речь.

– О-о-о... Этот диб-диб, ужасный диб-диб! Этот страшный диб-диб сведет меня в могилу.

Вор подумал: 'Несчастная женщина страдает от какой-то ужасной болезни – зловредного диб-диба, о котором я никогда раньше не слышал!'

Стоны тем временем становились все сильней и тяжелей, и наконец вор начал бормотать про себя:

– Уж не заразился ли я? Ведь ее дыхание почти коснулось меня, когда я наклонялся через окно...

Чем больше он думал об этом, тем сильнее становился его страх перед тем, что он на самом деле подхватил этот губительный диб-диб. Несколько минут спустя он уже трясся, как осиновый лист. Ему едва хватило сил добраться домой к жене, стеная и тяжело вздыхая:

– Зловредный диб-диб, какие тут могут быть сомнения, это проклятый диб-диб взял меня за горло...

Жена, в большом испуге, уложила его в кровать. 'Что за чудовище напало на моего супруга?' Сначала она подумала, что диб-диб – это какой-то дикий зверь. Но поскольку речь вора становилась все менее и менее связной, и никаких следов нападения зверя обнаружить не удалось, она начала опасаться, что тут замешаны сверхъестественные силы.

Она знала, что в таких случаях следует обращаться к местному святому. Тот был чем-то вроде священника, сведущего в Законе, по имени мудрец Факих.

Женщина тотчас же поспешила к дому мудреца и молила его навестить ее мужа. Факих, решив, что случай действительно требует проявления его особой святости, поспешил к больному вору.

Вор, увидев подле себя святого отца, решил, что дело, по-видимому, еще хуже, чем он предполагал. Собрав последние силы, он промолвил:

– Старая женщина в конце дороги, у нее проклятый диб-диб, и от нее он передался мне. Помоги, если можешь, преподобный Факих!

– Сын мой, – сказал Факих, сам немало удивленный, – покайся и молись о милосердии, ибо жить тебе, возможно, осталось недолго.

Он покинул вора и поспешил к дому старой женщины. Просунувшись в окно, он отчетливо услышал ее хныканье, в то время как сама она корчилась и вздрагивала:

– О вредный диб-диб, ты убьешь меня. Прекрати, отстань злой диб-диб, ты, иссушающий мою кровь...

Так продолжалось несколько минут; старуха то всхлипывала, то на время умолкала. Сам Факих вдруг ощутил жуткий холод, охватывающий постепенно все его тело. Он начал дрожать, и оконная рама, за которую он держался, стала издавать звуки, похожие на щелканье зубов.

От такого звука старуха вскочила с кровати и вцепилась в объятого страхом Факиха.

– О муж почтенный и ученый, что вы тут делаете глубокой ночью, заглядывая в окна добропорядочных граждан?

– Добрая, но несчастная женщина, – пролепетал священник, – я услышал, как ты говорила о страшном диб-дибе, и теперь я чую, как он когтями своими впился в мое сердце, и я погиб физически и духовно...

– Какой же ты неслыханный болван! – взвизгнула старуха. – Подумать только, что все эти годы я считала тебя человеком начитанным и мудрым! Ты услышал, как кто-то говорит 'диб-диб', и думаешь, что он собирается убить тебя! Иди, посмотри вон в том углу, что же такое этот ужасный диб-диб на самом деле!

И она указала на протекавший кран, из которого, как до Факиха внезапно дошло, капала вода: диб, диб, диб...

Священники быстро оправляются от таких ударов. В следующий же миг он почувствовал облегчение и прилив сил и поспешил к дому вора, чтобы исполнить свой долг.

– Прочь отсюда, – простонал вор. – Ты бросил меня в беде, а выражение твоего лица оставляет мне мало надежд на будущее...

Старейшина прервал его:

– Неблагодарная тварь! И ты мог подумать, что человек с моим благочестием и знаниями оставит подобное дело неразрешенным? Внемли моим словам и делам, и ты поймешь, как неустанно трудился я, чтобы спасти тебя и вернуть тебе здоровье, как и подобает моему божественному предназначению.

Слово 'здоровье' тут же заставило и вора, и его жену вспомнить о высоком сане этого священника, слывшего мудрецом.