Автор неизвестен

Буддийские сутры. Часть 1.

Добрых, принявший

Учение Добрых, живущий в Нём, — знает, что должно знать, и что нет, и что должно

понимать, понимает, и что не должно понимать, не понимает.

14. И что же, братья, то, что не должно понимать и что он не понимает? — То

при понимании чего возрастает зло Похоти, не возросшее ранее, и зло Похоти,

явившись, разрастается, — возникает зло Жизни, не возникшее ранее, и зло Жизни,

возникшее, разрастается, — возникает зло Неведения, не возникшее ранее, и зло

Неведения, возникшее ранее, разрастается. Вот, что не должно быть понимаемо, и

что он не понимает.

15. И что же, братья, то, что должно и что он понимает? — То, при понимании

чего не возникает зло Похоти, а зло Похоти, ранее возникшее, отметается, — не

возникает зло Жизни, а зло Жизни, ранее возникшее, отметается,не возникает зло

Неведения, а зло Неведения, ранее возникшее, отметается. Вот что должно

понимать, и что он понимает.

16. Если понимает он то, что должно понимать и не понимает того, что не

должно понимать, то Зло, не возникшее, не возникнет в нём, а Зло, возникшее

ранее, отметается.

17. И вот как он понимает: 'Вот страдание, вот источник страдания, вот победа

над страданием, вот путь победы'. И с него, так размышляющего, спадут

тройственные цепи: цепь обольщения жизнью, цепь колебания, цепь обрядов и

служений. Таково, братья, Зло, побеждаемое разумом.

18. И каково, братья, Зло, побеждаемое подчинением? — Монах, размышляющий

мудро, пребывает огражденным, подчинившим Зрение. И когда в человеке, не

огражденом подчинением Зрения, легко возникают омрачения, полные тесноты духа и

скорби, для того, кто огражден подчинением Зрения, тех омрачений нет вовсе.

19. Мудро размышляющий огражден, подчинивши Слух. И когда в человеке, не

огражденом подчинением Слуха, легко возникают омрачения, полные тесноты духа и

скорби, для того, кто огражден подчинением Слуха, тех омрачений нет вовсе.

20. Мудро размышляющий огражден, подчинивши Обоняние. И когда в человеке, не

огражденом подчинением Обоняния, легко возникают омрачения, полные тесноты духа

и скорби, для того, кто огражден подчинением Обоняния, тех омрачений нет вовсе.

21. Мудро размышляющий огражден, подчинивши Вкус. И когда в человеке, не

огражденом подчинением Вкуса, легко возникают омрачения, полные тесноты духа и

скорби, для того, кто огражден подчинением Вкуса, тех омрачений нет вовсе.

22. Мудро размышляющий огражден, подчинивши Осязание. И когда в человеке, не

огражденом подчинением Осязания, легко возникают омрачения, полные тесноты духа

и скорби, для того, кто огражден подчинением Осязания, тех омрачений нет вовсе.

23. Мудро размышляющий огражден, подчинивши Разум. И когда в человеке, не

ограждено подчинением Разума, легко возникают омрачения, полные тесноты духа и

скорби, для того, кто огражден подчинением Разума, тех омрачений нет вовсе. Вот,

братья, Зло, побеждаемое подчинением.

24. И какое Зло побеждается правыми обычаями? — Мудро размышляющий носит

платье только ради защиты от холода, ради защиты от зноя, ради защиты от

ядовитых мух, ветра, солнца и змей, дабы прикрыть наготу;

25. Мудро размышляющий, принимает подаяние, не ради радостей похоти, не ради

украшения себя, но единственно, чтобы поддержать в жизни свое тело, сохранить от

вреда, подкрепить себя для благочестивой жизни, — всегда помышляя: 'тем путем я

поборю старое страдание, не подчинюсь новому, и везде будет мне легко, и не

посрамлюсь';

26. Мудро размышляющий имеет убежище, чтобы укрыться от жары и холода,

спастись от ядовитых мух, укрыться от ветра, солнца и змей, дабы избегать

опасностей, оградиться в радостях уединения;

27. Мудро размышляющий пользуется снадобьем ради здоровья, дабы отвратить

болезни, несущие повреждения.

28. Когда человека не имеющего тех правых обычаев легко обуяют омрачения,

полные тесноты духу и скорби, к тому, кто окреп в правых обычаях, не подступят

омрачения, полные тесноты духу и скорби. Таково, братья, Зло, побеждаемое

правыми обычаями.

29. И каково, братья, Зло, побеждаемое терпением? — Размышляющий мудро

переносит и холод, и зной, и голод, и жажду, не боится ядовитых мух, ветра,

солнца и змей; он кроток пред словом поношения, пред телесным страданием, пред

самыми горькими муками, томительными, беспокойными, тревожащими, разрушительными

для жизни.

30. Когда, братья, в человеке нетерпеливом так легко возникают омрачения,

полные тесноты духу и скорби, — к тому кто терпелив так не подступают омрачения,