Говард Ф.Лавкрафт

Шепчущий в ночи

и что во многом вермонтские холмы

остаются до конце не исследованными, так что было бы неразумно походя

отметать вероятность наличия там загадочных обитателей; нельзя было убедить

моих упрямых друзей и в том, что, как известно, все мифы имеют общую

структуру и объясняются одним и тем же типом искажения реальности,

порожденным ранней стадией, развития мышления человека.Не было смысла

демонстрировать таким оппонентам, что вермонтские мифы по существу мало

отличались от тех всеобщих легенд о природной персонификации, которые

наполнили античный мир фавнами, дриадами и сатирами, предположили

существование калликанзараев в Греции и дали диким уэльсцам и ирландцам

возможность предположить существование странных, маленьких и тщательно

спрятанных племен троглодитов и обитателей земляных нор. Бесполезно было

также напоминать им о вере непальских горных племен в существование

страшного Ми-Го или "Отвратительного Снежного Человека", таящегося посреди

ледяных и горных шпилей Гималаев.

Когда я привел своим оппонентам все эти доводы, они повернули их против

меня же, заявляя, что из этого как раз следует актуальный исторический

характер древних легенд; что это как раз и свидетельствует о реальном

существовании некоей странной "прежней" расы, населявшей землю, вынужденной

скрыться после прихода и установления господства людей, представители

которой сохранились, хоть и в значительно уменьшенном числе, до сравнительно

недавних времен - или даже и до наших дней.

Чем больше я старался высмеивать эти рассуждения, тем сильнее мои

упрямые друзья защищали их, добавляя к своим доводам то, что и без привязки

к древним легендам нынешние сообщения выглядят слишком ясными,

согласованными, детализированными и трезво-прозаичными в изложении, чтобы от

них отмахнуться. Два или три фанатичных экстремиста договорились до того,

что, ссылаясь на древние индейские сказания, предположили неземное

происхождение загадочных существ, цитируя при этом диковинные книги Чарльза

Форта, в которых утверждалось, что пришельцы из космоса и других миров часто

посещали Землю. Большинство из моих собеседников были, однако, просто

романтиками, страстно желавшими привнести в реальную жизнь фантастические

представления о прячущемся "маленьком народце", ставшие популярными

благодаря блестящей фантазии ужасов Артура Мэйчена.

II

Нет ничего удивительного, что из подобных дебатов родились и материалы

для публикаций, попавшие в форме писем в газету "Эркхем Эдвертайзер";

некоторые из них перепечатывали газеты, издававшиеся в тех районах

Вермонта,откуда пришли загадочные истории о наводнении. Так, "Ратлэнд

Геральд" уделила половину страницы выдержкам из этих писем, а "Брэттлборо

Реформер" полностью перепечатала один из моих обширных исторических и

мифологических комментариев, сопроводив их собственными суждениями в колонке

"Свободное Перо", где выразила восхищение моими скептическими

умозаключениями и полностью их поддержала. К весне 1928 года я стал широко

известной фигурой в Вермонте, хотя ни разу не бывал в этом штате. И вот

тут-то получил я письма от Генри Эйкели, которые произвели на меня столь

сильное впечатление, что раз и навсегда приковали мое внимание к

пленительному краю теснящихся зеленых склонов и журчащих лесных ручьев.

Большая часть сведений о Генри Уэнтворте Эйкели была собрана в

результате переписки с его соседями и единственным сыном, проживавшим в

Калифорнии; все эти сведения были собраны мной после случая в его одиноком

сельском доме. Он был, как я выяснил, последним представителем уважаемой

семьи здешних старожилов, давшей юристов, администраторов и просвещенных

аграриев. В его лице, однако, семейство пережило переход от практических

занятий к чистой науке; он был заметен своими успехами в математике,

астрономии, биологии, антропологии и фольклоре в университете Вермонта.

Ранее я никогда о нем не слышал, и в своих письмах он почти ничего о себе не

сообщал; но сразу было видно, что это человек с сильным характером,

образованный, с развитым интеллектом, хотя и затворник, не очень искушенный

в чисто земных делах.