Говард Ф.Лавкрафт

Шепчущий в ночи

VI

В среду я выехал согласно намеченному графику, захватив с собой

саквояж, заполненный всем необходимым в дорогу, научными материалами,

включающими запись фонографа, фотоснимки и целую папку с письмами Эйкели.

Как было условлено, я никому не сообщил о цели своей поездки, ибо понимал,

что дело требует максимальной секретности, даже если все будет складываться

для нас наилучшим образом. Мысль о предстоящем интеллектуальном и духовном

контакте с чуждыми, потусторонними существами была ошеломительна даже для

моего, подготовленного к этому разума; что же говорить о ее возможном

влиянии на огромные массы несведущих дилетантов? Не знаю, что преобладало во

мне - страх или ожидание захватывающего приключения, - когда я в Бостоне

пересаживался на поезд, идущий на запад сначала через хорошо знакомые мне

места, а затем через все менее и менее известные: Уолтхэм - Конкорд - Эйер -

Фитчбург - Гарднер - Этхол...

Мой поезд прибыл в Гринфилд с семиминутным опозданием, однако местный в

северном направлении еще не отошел. Поспешно пересев на него, я смотрел в

окно вагона и с замиранием сердца наблюдал, как поезд проносится через

залитые дневным солнцем местности, о которых я так много читал, но где

никогда до сих пор не был. Я знал, что въезжаю на старую и сохранившую свой

первозданный облик территорию Новой Англии, в отличие от механизированных и

урбанизированных районов юга и побережья, где прошла вся моя жизнь;

неиспорченная, древняя земля без иностранцев и фабричных дымов, рекламных

щитов и бетонных покрытий, то есть без всех тех признаков современности,

которые прижились в остальной части. Здесь ожидаешь увидеть сохранившиеся в

неприкосновенности атрибуты местных традиций, жизни, глубокие корни которой

полностью вросли в окружающий ландшафт - сохранившегося образа жизни, где

еще остались странные древние воспоминания и где почва весьма благоприятна

для загадочных, редко упоминаемых верований.

Время от времени я видел голубую реку Коннектикут, сверкающую на

солнце, а после Нортфилда мы ее пересекли. Впереди неясно вырисовывались

зеленые загадочные холмы, и когда подошел кондуктор, я узнал, что мы,

наконец, въехали на территорию Вермонта. Он предложил мне перевести стрелки

часов на час назад, поскольку эта область северных холмов не участвовала в

использовании режимов летнего и зимнего времени. Выполняя его совет, я как

будто почувствовал, что одновременно и календарь переворачиваю на целый век

назад.

Поезд ехал совсем рядом с рекой, а на противоположном берегу в

Нью-Хэмпшире можно было видеть приближающийся склон крутого Вэнтестикьюта,

средоточия многих древних легенд. Слева от меня появились улицы, а справа, в

потоке, показался зеленый остров. Люди встали с мест и направились к двери.

Я последовал за ними. Вагон остановился, и я увидел внизу длинный перрон

станции Бреттлборо.

Оглядев шеренгу ожидающих на стоянке машин, я мгновение размышлял,

какая из них могла быть "Фордом" Эйкели, но мой выбор оказался затруднен

одним обстоятельством. Похоже, что меня узнали раньше, чем я проявил

инициативу. И в то же время человек, подходивший ко мне с протянутой для

рукопожатия рукой, явно не был Эйкели, хотя он и спросил сочным приятным

голосом, не я ли мистер Альберт Н. Уилмерт из Эркхема. Человек этот ничуть

не походил на бородатого седого Эйкели, каким я видел того на фотоснимке; он

был значительно моложе, явно городской житель, модно одетый, с маленькими

черными усиками. Его хорошо поставленный голос был мне чем-то знаком, хотя с

определенностью припомнить его я не мог.

Пока я его разглядывал, он сообщил, то прибыл сюда из Тауншенда вместо

своего друга, мистера Эйкели. С последним, как он объяснил, случился приступ

астмы, и он оказался не в состоянии совершить поездку по свежему воздуху.

Ничего серьезного, заверил он меня, и это никак не помешает нашим планам. Я

не мог сразу понять, насколько мистер Нойес, - так он себя назвал, - был в

курсе исследований Эйкели и его открытий, хотя мне показалось, что его

небрежная манера выдает человека совершенно постороннего. Припомнив, что

Эйкели вел жизнь отшельника, я был несколько удивлен наличием у |него такого

друга, но мое удивление не помешало мне сесть в машину, на которую он