Александр Зеличенко

Разговоры ученого с Учителем

невозможно для современного человека.

Даже обычные положительные эмоции недолговечны и сменяются отрицательными. А счастливым человек бывает крайне редко...

У. Потому что счастливый человек как бы подпрыгивает над собой и выскакивает на другой уровень. Но, будучи таким, каков он есть, он не может остаться там и падает вниз -- в свое обычное и совсем не счастливое бытие.

Чтобы задерживаться в счастливых состояниях, человеку нужно измениться -- стать легче.

у. То есть счастье возможно для человека только как результат развития?

У. И именно в этом все дело.

Развитие -- главная задача и просто суть всей жизни человека. И поэтому именно развитие организует эзотерическую картину Мира.

И цель эзотерического знания -- помочь человеку в развитии, в подъеме на такой уровень бытия, на котором он автоматически становится счастливее.

у. И что -- развитие больше счастья? Это не очень укладывается в привычные представления. Казалось бы, развитие вполне техническая вещь, а счастье -- что-то заоблачно-прекрасное...

У. Наоборот. Скоро ты сможешь понять, что заоблачно-прекрасно как раз то, что эзотерическое знание называет Развитием. А счастье -- не только техническая, но и не очень интересная вещь.

у. Да, наука, конечно, очень далека от всего этого и поэтому гоняется только за могуществом.

Но ведь чтобы выживать и развиваться, могущество человеку тоже нужно?

У. Именно, что тоже.

Для развития человеку нужны определенные средства, как внутренние, так и внешние. Могу-щество -- это то, что дает человеку могу, возможность делать. В ходе развития могущество человека растет -- он обретает способность делать все больше. Но рост могущества -- это только одна сторона развития. Другие ее стороны -- рост Мудрости и Любви. Если же люди сильнеют быстрее, чем умнеют и добреют, перед ними открываются возможности, к использованию которых они не готовы, и могущество из инструмента развития превращается в инструмент саморазрушения.

у. Значит, эзотерическое знание погружает проблему могущества, как и проблему счастья, в более широкий контекст развития человека? А его методы направлены не на достижение частных целей -- могущества или счастья, а на достижение общей цели -- развития? И значит, действенность эзотерического знания проявляется в том, что его методы ускоряют развитие?

У. Не только ускоряют. Эзотерические методы делают развитие человека качественно иным.

у. Получается, что убедиться в достоверности эзотерического знания я могу, только убедившись в действенности эзотерических методов. Но ведь я только к этому и стремлюсь. Как же мне начать применять их?

У. Ты уже спрашивал об этом. Применять их можно, только понимая, что делаешь. Мало просто знать набор действий, вроде прими такую-то позу, сосредоточь внимание на том-то, думай (или не думай) о том-то, дыши так-то... Нужно понимать, что эти действия изменяют и зачем эти изменения нужны.

у. Понятно. Эта последовательность: узнать, понять, делать -- общая при освоении любых методов.

Но ведь ты говорил, что я не должен ни во что просто верить. А получается, что до того, как я добьюсь успеха в практической реализации эзотерических идей, мне ничего другого не остается -- ведь доказательств нет...

У. Остается. Остается эти идеи активно осваивать, стремиться понять их, привязывать к имеющемуся у тебя опыту и добывать новый опыт.

Впрочем, как и всегда, когда ты узнаешь что-то новое.

Разговор 5-й О картине Мира -- для чего она нужна, что она такое и как на нее смотреть

у. Учитель! В самом начале ты обещал показать мне идиллическую картину Мира, в которой любые, даже внешне непохожие идеи мирно сосуществуют.

Кажется, я начал понимать, что это за картина. И во всяком случае -- что она нужна мне и почему она мне нужна.

Еще ты обещал подготовить меня, чтобы я мог ее видеть. Ну и как, эта подготовка уже закончена?

У. Пока нет. Как смотреть на картину -- ты еще не знаешь.

у. Не знаю. И не только не знаю -- боюсь. Боюсь, что она еще больше увеличит хаос внутри меня. Хотя вроде бы больше некуда. Потому что картину, которая у меня перед глазами, не нарисовал бы и михалковский слон-живописец.

Посуди сам. Центр с фотографическим реализмом изображает повседневный опыт и известные научные факты. А на периферии множество фрагментарных набросков, которые к тому же написаны один поверх другого: как будто акварельный рисунок исчерчен мелками пастели, а из-под них проступает уголь.