Мохаммед Закария Гонейм

Потерянная пирамида

существует, значит она уже разграблена.

В данном случае наша радость не была омрачена. Мы спу- стились в нору и двинулись по туннелю, проделанному вора- ми. Он оказался длиной в 18,6 метра. Уходя все глубже в скальный грунт, подземный ход описывал широкий полу- круг. Двигаться приходилось очень осторожно, остерегаясь падения камней или даже полного обвала всего туннеля. Но когда мы с Хофни добрались до его конца и увидели, что под- земный ход упирается в скалу, у нас вырвался вздох радости и облегчения. В данном случае грабителям не повезло и они отступили, обозленные неудачей. Но, может быть, им посчаст- ливилось добраться до гробницы другим путем? Ответить на этот вопрос могло только будущее.

Глава пятая. МЫ НАХОДИМ ПИРАМИДУ

С января и до апреля 1952 года мы продолжали откапы- вать Белую Стену, очищая ее до самого основания по всей длине вплоть до того места, где она была окончательно раз- рушена и разобрана на камни. Тем временем план участка становился для меня все яснее.

Производя раскопки, я всегда стараюсь поставить себя на место древнего строителя, проникнуть в его мысли и по- нять, почему данное сооружение имеет именно такую, а не иную форму. Строители древности часто меняли свои планы на ходу, однако путем размышлений, наблюдений и изучения других памятников иногда удается определить, почему и где произошли эти изменения, а затем довольно точно опреде- лить, что находится сейчас под слоем песка в данном месте.

Я, например, был теперь почти уверен, что Белая Стена первоначально являлась северной стороной всей ограды, но затем по каким-то еще неизвестным мне причинам архитек- тор решил раздвинуть участок дальше на север и поднять его на более высокий уровень. Далее, поскольку мы имели дело с оградой, внутри нее должно было существовать цен- тральное здание, расположенное вблизи геометрического центра первоначального огражденного участка. На это возразят, что архитектор мог бросить строительство ограды, когда центральное сооружение, будь то мастаба или пира- мида, еще даже не было начато. Однако такое предположение маловероятно. По другим аналогичным сооружениям, состоя- щим из ряда построек, мы знаем, что все здания воздвига- лись одновременно. Но в данном случае мы не видели ни- каких признаков такого центрального сооружения. Здесь не было даже остатков каменной кладки, вроде тех, что привели меня к открытию внешней ограды.

В самом начале апреля я при помощи теодолита про- извел съемку всего первоначального огражденного участка, чтобы точно определить его геометрический центр. Когда я объяснил свою мысль Хофни, тот отнесся к ней с неподдельным интересом. До сих пор ему еще не приходилось участвовать в раскопке столь древних пирамид, хотя он и играл значительную роль в открытии знаменитой пирамиды фараона Двенадцатой династии Сену- серта II в эль-Лахуне. Именно Хофни Ибрагим нашел тогда один из наиболее прекрасных предметов, когда-либо обна- руженных в египетских пирамидах.

В 1914 году он работал вместе с сэром Флиндерсом Петри в гробнице принцессы Сатгаториунет, дочери Сену- серта II. Расчищая тайник в углу гробницы, Хофни вдруг увидел редчайший образец царского урея, или священной змеи, сделанной из золота, с головой из лазурита, с глазами из граната и с капюшоном, украшенным орнаментом из лазурита, сердолика и бирюзы. Фараоны носили подобный царственный символ, означающий владычество над Нижним Египтом, в своей короне. Воры, грабившие гробницу, не за- метили эту драгоценность, упавшую в грязь, и здесь она пролежала четыре тысячи лет, пока ее не нашел Хофни Ибрагим. Однажды он признался мне, что частенько захо- дит в Каирский музей специально, чтобы полюбоваться на урей, покоящийся в стеклянной витрине, и вспомнить тот да- лекий день, когда много лет назад он впервые взял его в руки.

Такого рода воспоминания составляют гордость этих лю- дей и вдохновляют их всякий раз, когда они начинают рас- копки на новом месте. Поэтому мои рабочие с понятным волнением приступили к новой фазе поисков. Теперь им предстояло отрыть центральное сооружение, если только оно существует.

В подобного рода работе удача и расчет играют одинако- вую роль. На сей раз нам сопутствовала удача. Определив участок, где должно было находиться центральное здание, и уже распорядившись начать рытье пробных колодцев, я все еще не представлял себе, что под ними окажется. Мы могли докопаться и до угла сооружения, и до пустого места рядом с ним. Поэтому легко судить о моей радости, когда 29 января 1952 года ко мне прибежал взволнованный Хофни и сообщил