Het Monster

История эзотерических учений - лекции

в этом мiре элементарные

составляющие (рассеку еще пополам...), но и служило символом многих

вещей и понятий, став в конечном итоге таким же архетипом, как уже

упоминавшиеся нами Овен и Рыбы, Сатурн и Венера или Хохма и Бина.

Так, понятие единства, тождества, равенства, причину

единодушия, единочувствия, всецелости, то, из-за чего все вещи

остаются самими собой, пифагорейцы называют Единицей; Единица

эта присутствует во всем, что состоит из частей, она соединяет

эти части и сообщает им единодушие, ибо причастна к

первопричине. А понятия различия, неравенства, всего, что

делимо, изменчиво и бывает то одним, то другим, они называют

Двоицею; такова природа Двоицы и во всем, что состоит из частей

(Порфирий).

Еще одним средством познания мiра грекам, как и евреям, служил

алфавит (что не удивительно, ибо у них греки его и переняли). Цифры

обозначались буквами, из значений букв складывалось значение всего

слова и т.д. Все это нам уже знакомо: эти представления и поныне

составляют основу нумерологии.

Мiр гармоничен, учили пифагорейцы, все небо есть гармония и

число. Они открыли математическое соотношение музыкальных интервалов

(кварта, квинта и т.п.) и связали их со стихиями, геометрическими

телами и планетными сферами, которых насчитывали десять.

Так сложилось понятие гармонии сфер (слова-то опять

греческие): пифагорейцы считали, что каждая планетная сфера

издает свою музыкальную ноту, в результате чего получается

мiровая музыка (музыка сфер). Считалось, что услышать ее могут

лишь посвященные, а чувство гармонии в человеке, его

индивидуальная нота есть отражение ее космического прототипа.

Подробнее об этом см., напр: Холл, Мэнли П.

Энциклопедическое изложение масонской, герметической,

каббалистической и розенкрейцеровской символической

философии. Новосибирск, 1992.

Этим соотношением в последующие века интересовались и

интересуются очень многие, от Иоганна Кеплера (1571-1630) до

нашего современника Олега Никанкина (Астролог N 5/1994),

стремясь то уточнить планетные расстояния путем расчета звуковых

частот гаммы, то создать музыкальную астрологию путем привязки

элементов гороскопа к нотам, интервалам и другим музыкальным

понятиям, то разработать систему астрологической музыки (найти

для каждого человека свой аккорд или мелодию (ср. Карлхайнц

Штокхаузен и его двенадцать пьес для каждого из зодиакальных

архетипов)...

Пифагорейцы, кстати, лечили музыкой: ...песнями,

напевами и лирной игрой он /Пифагор/ унимал и душевные

недуги и телесные (Порфирий).

В 1772 году, через сто пятьдесят лет после смерти Кеплера,

немецкий астроном Иоганн-Эрнст Боде на основе своих наблюдений и

расчетов сформулировал закон планетных расстояний, согласно

которому расстояние каждой следующей планеты от Солнца

увеличивается в определенной пропорции. Эта пропорция,

естественно, не совпадала с пифагорейской (т.к. они считали в

геоцентрической системе), но очень ее напоминала. С современными

же данными о планетных расстояниях она коррелирует довольно

точно.

Чем объясняется сходство или, точнее, подобие планетных

расстояний и музыкальных интервалов, мы уже знаем...

Космос был для пифагорейцев единым живым существом (Платон,

Тимей), Солнце же, считали они, есть живой огонь и главная движущая

сила Космоса (стоик Клеанф, III в. до н.э.). Стоики Хрисипп и

Посидоний (II-I вв. до н.э.) учили, что Космос одушевлен и

рационален, и что человеческая душа имеет в нем частичку

(Ван-дер-Варден Б. Рождение астрономии. М., Наука, 1991). Душа

человека тоже приходит из Космоса и возвращается туда после смерти

тела, чтобы возродиться снова (перевоплотиться): эти странствия

необходимы душе, чтобы постепенно достичь совершенства.

Перевоплощение (реинкарнация) называлось у греков

метемпсихозом (греч. meta-em-psychosis). Считалось, что сам

Пифагор помнил свои прежние воплощения.

Кроме того, у греков было первичное представление об

астральном теле и даже двойнике: они называли его образом

жизни (to eidolon tis aionos - идол Эонов /!/): В то время,

как тела всех людей подвластны смерти, - писал поэт-пифагореец