Джеймс Редфилд

Селестинские пророчества (Часть 1)

сколько всего откровений?

-- Нет, но он упоминал о Втором откровении. Он сказал, что в нем

толкуется о недавнем прошлом человечества, которое как раз и проясняет

суть

грядущих преобразований.

-- Священник еще что-нибудь говорил об этом?

-- Нет, у него не хватило времени. Он сказал, что, из-за срочного дела

ему пора уходить. Мы договорились встретиться с ним еще раз во второй

половине дня у него дома, но, когда я приехала, его там не было. Я

прождала

три часа, но он так и не появился. В конце концов мне пришлось уйти,

чтобы

успеть на самолет.

-- Ты хочешь сказать, что больше не говорила с ним?

-- Да. Я больше не видела его.

-- И тебе так и не удалось получить от властей подтверждение того, что

Манускрипт существует? -- Нет.

-- Когда все это произошло?

-- Примерно полтора месяца назад. Несколько минут мы молча ели. Потом

Чарлин подняла на меня глаза:

-- Ну и что ты думаешь об этом7

-- Не знаю, -- смутился я. Отчасти я скептически отношусь к тому, что

люди могут стать другими. Но в то же время просто дух захватывало при

одной

только мысли, что на самом деле существует подобный Манускрипт, в

котором

заключены такие невероятные знания.

-- Священник показывал тебе копию Манускрипта или что-нибудь вроде

того? -- спросил я.

-- У меня есть только мои записи. Мы вновь замолчали.

-- Знаешь, -- проговорила Чарлин, -- я была уверена, что эти идеи

заденут тебя за живое. Я поднял на нее глаза:

-- Думаю, мне понадобятся серьезные доказательства того, что сказанное

в Манускрипте -- истина. Она снова расплылась в улыбке.

-- Что еще? -- недоумевал я.

-- Ты опять точь-в-точь повторил сказанное мною.

-- Кому, священнику?

-- Ну да.

-- И что же он ответил?

-- Что подтверждение -- в практическом опыте.

-- Как это понимать?

-- Он хотел сказать, что изложенное в Манускрипте будет доказано нашей

жизнью. Когда мы по-настоящему задумаемся над тем, что чувствуем в

глубине

души, над тем, чем является жизнь, мы осознаем, что мысли, выраженные в

Манускрипте, содержат зерно истины. -- Чарлин сделала паузу. -- Понял,

в чем

здесь смысл?

На какое-то мгновение я задумался. Понял ли я смысл?

Все, как и я, не могут найти покоя, но если это так, то обязана ли эта

неуспокоенность своим появлением незамысловатой истине -- постигнутой к

тридцати годам, -- которая заключается в том, что в жизни на самом деле

существует нечто большее по сравнению с тем, что мы знаем, большее, чем

дает повседневный опыт?

-- Не уверен, -- наконец проговорил я. -- Мне необходимо время, чтобы

все это обдумать.

Я вышел из ресторана в сад и остановился за кедровой скамьей напротив

фонтана. Справа мерцали огни аэропорта и доносился рев двигателей

готового

взлететь самолета.

-- Какие прекрасные цветы, -- послышался сзади голос Чарлин. Я

обернулся: она шла ко мне по дорожке, с восхищением оглядывая петунии и

бегонии, окаймлявшие площадку со скамьями. Чарлин встала рядом, и я

обнял ее

за плечи. Потоком нахлынули воспоминания. Много лет назад, когда мы

жили в

Шарлоттсвилле, у нас проходили за разговорами целые вечера. В основном

были обсуждения научных теорий и человеческой психологии. Мы оба были

увлечены и этими беседами, и друг другом. Тем не менее наши отношения

всегда

оставались платоническими.

-- Просто не передать, -- проговорила она, -- как замечательно снова

увидеться с тобой.

-- Еше бы, -- подхватил я. -- Вот встретились, и нахлынуло столько

воспоминаний.

-- И почему, интересно, мы не пытались найти друг друга?

Ее вопрос снова заставил меня вернуться в прошлое. Я вспомнил последний

день, когда мы виделись. Она прощалась со мной, стоя рядом с моей

машиной.

Тогда я был полон новых идей и отправлялся в свой родной город работать

детьми, перенесшими тяжелые психические травмы. Мне казалось, я знаю,

каким

образом эти дети могут избавиться от своего чрезмерно вызывающего

поведения,

желания играть какую-то роль, что мешает им жить своей жизнью. Однако

через

некоторое время я понял, что мой подход неверен. Пришлось признать, что

этом не разбираюсь. Для меня до сих пор остается загадкой, каким

образом