Джеймс Редфилд

Селестинские пророчества (Часть 1)

чуть-чуть, и я сломал бы себе шею.

Держась за дерево, я встал и попытался привлечь внимание Уила. Он

пристально оглядывал склон над моей головой, потом опустил глаза, и его

взгляд остановился прямо на мне. Он вскочил и направился в мою сторону

через

кусты. Я указал на отвесные скалы.

Он оглядел дно ушелья и крикнул:

-- Я вижу, тут не перебраться. Вам придется спуститься вниз.

Я кивнул и хотел было подать сигнал Марджори, как издалека донесся рев

мотора. У ил одним прыжком вскочил в джип и помчался назад к главной

дороге.

Я принялся торопливо карабкаться вверх. Сквозь листву было видно, что

Марджори направляется ко мне.

В это мгновение откуда-то послышались громкие возгласы и топот.

Марджори юркнула под скальный навес. Я изменил направление движения и

осторожно, насколько это , было возможно, кинулся влево. На бегу я

всматривался между деревьями, иша глазами Марджори. Но когда мне

наконец

удалось увидеть ее, моему взору предстала страшная картина: двое

солдат,

схватив девушку за руки, поднимали ее с земли. Я услышал крик Марджори.

Низко пригибаясь, я ринулся вверх по склону, а перед глазами стоял ее

полный ужаса взгляд. Добравшись до вершины хребта, я помчался вперед.

Панический страх не отпускал, сердце бешено колотилось.

Пробежав больше мили, я остановился и прислушался. Сзади не было слышно

ни шагов, ни голосов. Упав навзничь, я попытался расслабиться и

привести в

порядок мысли, однако все затмевала страшная картина пленения Марджори.

Зачем я оставил ее одну? Что мне теперь делать?

Я сел и, глубоко вздохнув, принялся вглядываться в дорогу на

противоположном склоне. Пока я бежал, никакого движения на ней заметно

было. Я снова и снова напряженно вслушивался: ничего, кроме обычных

лесных

звуков. Я стал понемногу успокаиваться. В конце концов, Марджори только

задержали. Ее вина лишь в том, что она испугалась перестрелки. Скорее

всего

ее будут держать под стражей лишь до тех пор, пока не установят, что

ученый и пребывает в Перу на совершенно законных основаниях.

Я снова двинулся на север. Ныла спина. Я физически ошушал, насколько я

грязный, как я устал, а желудок разрывало от спазмов голода. Два часа

подряд

я брел напропалую, так никого и не встретив.

Неожиданно я услышал, что справа от меня кто-то кубарем спустился по

склону. Замерев, я снова прислушался: топот не утихал. Кроны деревьев

здесь

были раскидистее, солнечные лучи не пробивались до земли, подлесок был

реже.

Видно было метров на двадцать. Нигде никакого движения. Стараясь

ступать как

можно тише, я миновал большой валун и несколько деревьев. На моем пути

лежали еше три каменные громады, и я прошел мимо двух из них.

По-прежнему

ничего. Но когда я обошел третий, сзади послышался хруст валежника. Я

медленно обернулся.

Рядом с валуном стоял бородач, которого я видел на ферме у Дженсена. В

его блуждающем взгляде сквозил панический страх, и он трясущимися

руками

направил мне в грудь автоматическую винтовку. Казалось, он силился

вспомнить, кто я такой.

-- Постойте, -- запинаясь, проговорил я. -- Я знаком с Дженсеном.

Он вгляделся пристальнее и опустил винтовку. И в это же мгновение в

лесу послышались шаги. Бородач с винтовкой в руке тут же сорвался с

места, и

я, ничего не соображая, кинулся за ним. Мы бежали изо всех сил,

натыкаясь на

стволы деревьев и камни и время от времени оглядываясь.

Через несколько сотен метров он споткнулся и упал, а я промчался мимо.

Между двумя валунами я рухнул на землю, чтобы отдышаться и посмотреть,

ли кого сзади. Метрах в пятидесяти я заметил военного, который целился

винтовки в пытавшегося встать бородача. Не успел я и рта раскрыть,

чтобы

предупредить его, как солдат выстрелил. Грудь бородача распороли пули,

которые прошили его насквозь, а меня залило его кровью. Эхо выстрелов

повисло в воздухе.

Какой-то миг бородач стоял неподвижно с остекленевшими глазами, потом

его тело выгнулось вперед, и он упал. Вне себя от страха, я вновь

кинулся

прочь, стараясь, чтобы между мной и тем местом, откуда стреляли, все

время