Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 2)

как если бы мы вздумали

соразмерять новую форму, возникшую в мире природы, со старой и сказали: так

как рептилии не соответствуют протоамниотам, то они суть неправомерная

(болезненная) форма.

Итак, этический индивидуализм не противоречит правильно понятой теории

развития, но непосредственно вытекает из нее. Геккелевское родословное

дерево в линии восхождения от первичных животных вплоть до человека как

органического существа надлежало бы, не прерывая естественной закономерности

и не нарушая единого процесса развития, прослеживать дальше вверх - до

индивидуума как некоего в определенном смысле слова нравственного существа.

Однако нигде нельзя было бы из сущности какого-либо одного рода предков

вывести сущность последующего рода. А если верно, что нравственные идеи

индивидуума явным образом произошли из нравственных идей его предков, то

столь же верно и то, что этот индивидуум обречен на нравственное бесплодие,

до тех пор пока у него самого не появятся моральные идеи.

Тот же самый этический индивидуализм, который я развил на основе

предшествующих воззрений, мог бы быть выведен и из теории развития.

Убеждение в итоге было бы тем же самым; иным был бы лишь путь, на котором

оно добыто.

Появление совершенно новых нравственных идей из моральной фантазии не

является для теории развития чем-то внушающим большее удивление, чем

происхождение нового животного рода из другого. Но только, будучи

Монистическим мировоззрением, эта теория как в нравственной жизни, так и в

природной должна отрицать всякое достигаемое путем голых умозаключений, а не

переживаемое в мире идей потустороннее (метафизическое) влияние. При этом

она следует тому же принципу, которым она руководствуется, ища причины новых

органических форм и не ссылаясь при этом на вмешательство какого-то

вне-мирового Существа, вызывающего к жизни каждый новый род сообразно новой

творческой мысли посредством сверхъестественного влияния. Подобно тому как

монизм не может для объяснения живых существ пользоваться какой-то

сверхъестественной творческой мыслью, так же невозможно для него выводить и

нравственный миропорядок из причин, лежащих за пределами переживаемого мира.

Он не может считать сущность какого-нибудь воления исчерпанной в

нравственном смысле лишь оттого, что он свел его к продолжающемуся

сверхъестественному влиянию на нравственную жизнь (божественное

мироправление извне) или к временному особому откровению (дарование десяти

заповедей) или к явлению Бога (Христа) на земле. То, что происходит

благодаря всему этому с человеком и в человеке, становится нравственным лишь

после того, как оно в человеческом переживании становится индивидуальным

достоянием. Нравственные процессы для монизма суть такие же мировые

продукты, как и все прочее существующее, и причины их следует искать в мире,

т.е. в человеке, поскольку человек является носителем нравственности.

Этический индивидуализм оказывается таким образом увенчанием того

здания, которое Дарвин и Гсккель стремились воздвигнуть для естествознания.

Он есть одухотворенное учение о развитии, перенесенное на нравственную

жизнь.

Кто в скупости сердца заведомо отводит понятию естественного

произвольно ограниченную область, тому остается совсем немного, чтобы не

находить в ней места для свободного индивидуального поступка.

Последовательно рассуждающий сторонник теории развития не может впасть в

подобную узость. Он не может завершить естественный порядок развития на

обезьяне, а за человеком признать 'сверхъестественное' происхождение; ища

естественных предков человека, он должен искать уже в природе - дух; он не

может также остановиться на органических отправлениях человека и считать

естественными только их, но должен и нравственно свободную жизнь

рассматривать как духовное продолжение органической.

Сторонник теории развития, согласно своей основной точке зрения, может

утверждать лишь то, что современная нравственная деятельность происходит из

иных разновидностей мирового свершения; характеристику этой деятельности, т.

е. определение ее как свободной он должен предоставить непосредственному

наблюдению над ней. Ведь он утверждает только, что развитие людей берет свое