Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 2)

своими тремя содержаниями сознания. 3) Когда две

персоны находятся одни в одной комнате, сколько экземпляров этих персон

налицо? Налицо, разумеется, не шесть экземпляров - даже в смысле

трансцендентального реалиста, - а только два. Просто образ восприятия,

получаемый каждой из означенных персон как от себя самой, так и от

находящейся рядом, оказывается поначалу недействительным. Этих образов всего

четыре, и при их наличии в мыслительной деятельности обеих персон

совершается постижение действительности. В этой мыслительной деятельности

каждая из двух персон выходит за пределы сферы своего сознания; в ней

оживают сферы сознания другой персоны и своей собственной. В миги этого

оживления обе персоны столь же мало замкнуты в своем сознании, как и во

время сна. Но спустя некоторое время это растворение в другом вновь

осознается, так что сознание каждой из двух персон в мыслительном

переживании охватывает и себя и другую. Я знаю, что трансцендентальный

реалист назовет это возвратом к наивному реализму. Но я уже указал в этом

сочинении, что наивный реализм сохраняет свои права в случае переживаемого

мышления. Трансцендентальный реалист совершенно не вникает в истинное

положение вещей при процессе познания; он изолируется от него мысленной

сетью и запутывается в последней. Выступающий в 'Философии свободы' монизм

следовало бы назвать даже не 'теоретико-познавательным', а - если уж так

необходимо прозвище - монизмом мысли. Все это упустил из виду Эдуард фон

Гартман. Он не вник в специфический тон изложения 'Философии свободы' и

утверждал, будто я попытался связать гегелевский универсальный панлогизм с

юмовским индивидуалистическим феноменализмом (стр. 71 указанного 'Журнал для

философии', т. 108, примечание), между тем как фактически 'Философия

свободы' как таковая не имеет ничего общего с обеими этими точками зрения,

которые она якобы пыталась соединить. (В этом кроется также и основание, в

силу которого я не счел возможным предпринять критический разбор, скажем,

'теоретико-познавательного монизма' Иоганнеса Ремке. Точка зрения 'Философии

свободы' совершенно отлична от той, которую Эдуард фон Гартман и другие

называют теоретико-познавательным монизмом.)

ПРИЛОЖЕНИЕ II

В дальнейшем воспроизводится во всех существенных чертах отрывок,

помещенный в первом издании этой книги в качестве своего рода 'Предисловия'.

Так как он скорее передает настрой мысли, исходя из которого я написал

двадцать пять лет назад эту книгу, чем имеет какое-то непосредственное

отношение к ее содержанию, то я помещаю его здесь в качестве 'Приложения'.

Полностью опустить его я не хотел бы по той причине, что постоянно все снова

всплывает мнение, будто из-за моих позднейших духовно-научных сочинений мне

приходится отнекиваться от чего-либо в более ранних.

Наша эпоха склонна черпать истину только из глубины человеческого

существа*. Из известных двух путей Шиллера:

Истину ищем мы оба: ты в жизни ищешь, вовне, Я же - в сердце, и так

каждый находит ее. Если глаз твой здоров, то вовне Творца он встречает; Если

же сердце, внутри мир отражает оно - нашему времени подошел бы

преимущественно второй. Истина, приходящая к нам извне, всегда носит на себе

печать недостоверности. Мы согласны верить лишь в то, что предстает истиной

каждому из нас в его собственном внутреннем мире.

(* Целиком опущены в этих рассуждениях лишь самые первые вступительные

фразы (первого издания), которые кажутся мне сегодня совершенно

несущественными. Сказанное же дальше представляется мне и по сей день

необходимым сказать, вопреки естественно-научному образу мыслей наших

современников и даже именно вследствие его.)

Только истина может дать нам уверенность в развитии наших

индивидуальных сил. Если человека мучают сомнения, то силы его парализованы.

В мире, который для него загадочен, он не может найти цели для своего

творчества.

Мы не хотим больше только верить, мы хотим знать. Вера требует

признания истин, которые мы не постигаем полностью. А чего мы не постигаем

полностью, то противится индивидуальному, которое хочет испытать все своим

собственным глубочайшим существом. Только то знание удовлетворяет нас,