Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 2)

нет. Кто приписывает удовольствию, основанному на иллюзии,

меньшую ценность для жизни, чем удовольствию, оправдываемому разумом, тот

делает ценность жизни зависимой и от других факторов, кроме удовольствия.

Кто умаляет удовольствие, оттого что оно связано с тщетной вещью, тот

похож на купца, который вздумал бы исчислять значительный доход от фабрики

игрушек в одну четверть реальной суммы оттого лишь, что на ней производятся

предметы для детских шалостей.

Итак, когда речь идет только о том, чтобы взвесить относительное

количество удовольствий и страданнц, надо полностью оставить в стороне

иллюзорный характер предметов, доставляющих известные ощущения удовольствия.

Рекомендованный Гартманом путь разумного рассмотрения произведенных жизнью

количеств удовольствий и страданий привел нас, таким образом, к тому, что мы

теперь знаем, как нам следует составлять счет, - что надлежит заносить на

одну и что на другую страницу нашей книги счетов. Но как же теперь подвести

итоги? В состоянии ли разум определить баланс?

Купец сделал ошибку в своих расчетах, если подсчитанная им прибыль не

покрывается товарами, уже получившими сбыт в его торговом деле или все еще

сбываемыми. Аналогичную ошибку, безусловно, допускает в своем суждении и

философ, если он не может подтвердить наличия в ощущении вымышленного

перевеса удовольствий или же страданий.

Я не намерен пока что подвергать проверке расчеты пессимистов,

опирающихся на рациональное рассмотрение мира. Но кому предстоит принять

решение, стоит ли ему продолжать дальше дело своей жизни или нет, тот пусть

сначала потребует, чтобы ему показали, где же таится подсчитанный перевес

страданий.

Этим мы коснулись пункта, где разум не в состоянии, отталкиваясь только

от самого себя, определить перевес удовольствия или страдания, но где он

вынужден показать этот перевес в самой жизни - в форме восприятия.

Действительность постижима для человека не в одном только понятии, но и в

опосредованном через мышление взаимо-сцепленип понятия и восприятия, - а

чувствование и есть восприятие (ср. стр. 539). Ведь и купец только тогда

бросает свое дело, когда подсчитанный его бухгалтером убыток подтверждается

фактами. Пока этого нет, он заставляет бухгалтера вторично произвести счет.

Таким же точно образом поступит и стоящий в гуще жизни человек. Если философ

захочет доказать ему, что страданий гораздо больше, чем удовольствий, и что

он просто этого не ощущает, он скажет: ты ошибся в своих умствованиях,

продумай дело еще раз. Но если в торговом деле в известный момент

действительными оказываются такие убытки, что не хватает больше никакого

кредита для удовлетворения заимодавцев, а купец ничего не делает для того,

чтобы выяснить свое положение посредством отчетливого ведения книг, - тогда

наступает банкротство. Равным образом, если бы количество страданий у

человека в известный момент увеличилось настолько, что никакая надежда

(кредит) на будущие радости не могла бы для него перевесить страдания, то

это должно было бы привести к банкротству его жизненного дела.

Но вот же, число самоубийц все-таки относительно невелико в сравнении

со множеством тех, кто мужественно продолжает жить дальше. Очень немногие

прекращают дело своей жизни из-за наличных страданий. Что же следует отсюда?

Одно из двух: либо то, что неверно утверждать, будто количество страданий

больше, чем количество радостей, либо же что мы вовсе не ставим продолжение

нашей жизни в зависимость от испытываемого нами количества радостей пли

страданий.

Совершенно своеобразным образом пессимизм Эдуарда фон Гартмана приходит

к двоякому выводу: с одной стороны, к признанию никчемности жизни вследствие

перевеса в ней страданий, а с другой - к утверждению необходимости все-таки

прожить ее. Эта необходимость основана на том, что вышеуказанная (см. стр.

633) мировая цель может быть достигнута только путем непрерывной

самоотверженной работы людей. Но до тех пор, пока люди еще следуют своим

эгоистическим прихотям, они не годятся для такой самоотверженной работы.

Только когда они через опыт и через разум убеждаются в том, что жизненные

наслаждения, к которым стремится эгоизм, не могут быть достигнуты, они

посвящают себя своей настоящей задаче. Таким образом пессимистическое