Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 2)

воления в тоске по удовольствию. Лишенный фантазии

человек не творит нравственных идей. Они ему должны быть даны. Что он

стремится к удовлетворению своих низменных желаний, об этом заботится

физическая природа. Но для развития всего человека необходимы еще желания,

происходящие из духа. Только полагая, что человек вообще не имеет таковых,

можно утверждать, что он должен получать их извне. Тогда-то и было бы

правомерным сказать, что он обязан делать что-то такое, чего он не хочет.

Всякая этика, которая требует от человека, чтобы он подавлял свою волю для

выполнения задач, которых он не хочет, рассчитывает не на всего человека в

целом, а на такого, у которого отсутствует способность духовного

устремления. Для гармонически развитого человека так называемые идеи добра

находятся не вне, а внутри круга его существа. Не в искоренении

одностороннего своеволия заключается нравственная деятельность, а в полном

развитии человеческой природы. Кто считает нравственные идеалы достижимыми

только при умерщвлении человеком собственной волн, тому неизвестно, что

человек водит эти идеалы так же, как он волнт удовлетворения так называемых

животных влечений.

Нельзя отрицать, что очерченные здесь взгляды легко могут привести к

недоразумению. Незрелые люди, лишенные моральной фантазии, охотно считают

инстинкты своей половинчатой натуры за полноту человечности и отклоняют все

не ими созданные нравственные идеи, чтобы быть в состоянии беспрепятственно

'изживать себя'. Само собой разумеется, что к полу развитой человеческой

натуре нельзя отнести того, что правильно для вполне развитого человека.

Тот, кто только через воспитание должен быть еще приведен к тому, чтобы его

нравственная природа пробила скорлупу низших страстей, - к тому не может

относиться то, что имеет значение для зрелого человека. Но в нашу задачу

входило здесь указать не на то, что должно быть внушено неразвитому

человеку, а на то, что лежит в существе созревшего человека. Ибо надлежало

показать возможность свободы, а свобода проявляется не в поступках,

вытекающих из чувственного или душевного принуждения, а в поступках,

опирающихся на духовные интуиции.

Этот созревший человек сам придает себе свою ценность. Он стремится не

к удовольствию, которое предлагается ему, как милосердный дар, природой или

Творцом, и он исполняет не абстрактный долг, признанный им за таковой, после

того как он преодолел стремление к удовольствию. Он действует так, как он

того хочет, т. е. сообразно своим этическим интуициям; и он испытывает от

достижения того, чего он хочет, свое истинное жизненное наслаждение.

Ценность жизни определяет он отношением достигнутого к желаемому. Этика,

которая ставит на место воления просто долженствование, на место склонности

- просто долг, последовательно определяет ценность человека отношением того,

чего требует долг, к тому, что он исполняет. Она измеряет человека мерилом,

лежащим вне его существа. - Развитое здесь воззрение отсылает человека

обратно к нему самому. Это воззрение признает имеющим истинную жизненную

ценность только то, что считает таковым отдельный человек соответственно

своему волению. Оно ничего не ведает о какой-либо признанной не индивидуумом

ценности жизни, равно как и о проистекающей не из него цели жизни. Оно видит

во всесторонне постигнутом существе индивидуума господина над самим собой и

своего собственного ценителя.

Дополнение к новому изданию 1918 г. Изложенное в этой главе может быть

понято превратно, если крепко вцепиться в мнимое возражение, будто воление

человека, как таковое, и есть как раз неразумное в нем. Надо-де показать ему

эту неразумность, и тогда он, мол, поймет, что цель этического стремления

должна заключаться в окончательном освобождении от воли. Подобное мнимое

возражение и было сделано мне с компетентной стороны, причем мне было

сказано, что дело философа состоит именно в том, чтобы наверстывать

упущенное в силу отсутствия мыслей у животных и большинства людей и

подводить действительный баланс жизни. Но тот, кто делает это возражение, не

замечает как раз главного: чтобы свобода могла осуществиться, для этого

воление в природе человека должно опираться на интуитивное мышление; в то же

время оказывается, что воление может определяться еще и чем-то другим, кроме