Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

что оно исчезает. Для

того чтобы выйти из поля нашего возможного наблюдения, ему достаточно

немного измениться.

В мире объективном слияние капли с океаном, конечно, ведет к

уничтожению капли, к поглощению ее океаном. Другого порядка вещей мы никогда

не наблюдали в объективном мире, и поэтому мы рисуем его себе. Но в

реальном, то есть в субъективном, мире непременно должен существовать и

действовать другой порядок. Капля сознания, сливаясь с океаном сознания,

познает его, но сама от этого не перестает быть. Поэтому, несомненно, океан

поглощается каплей.

* * *

В 'Письме к Флакку' Плотина мы находим поразительный очерк психологии и

теории познания, основанный именно на идее расширения 'я'.

'Внешние объекты представляются нам только как видимости. Поэтому

относительно них у нас есть скорее мнения, чем знания. Различия в мире

видимостей важны только обыкновенным и практическим людям. Наши вопросы

относятся к идеальной реальности, которая лежит за видимостью. Каким образом

ум воспринимает эти идеи? Лежат ли они вне нас, и занимается ли рассудок,

подобно чувству, объектами, внешними ему самому? Какую уверенность можем мы

тогда иметь, что наше восприятие непогрешимо? Воспринимаемый объект будет

тогда чем-то отличным от воспринимающего его ума. И мы будем иметь образ

вместо реальности. Но было бы чудовищно поверить даже на мгновение, что ум

не способен воспринимать идеальную истину так, как она есть, и что у нас нет

уверенности и реального знания относительно мира разума. Из этого следует,

что эта область истины не может быть исследуема, как вещь внешняя нам и

поэтому только несовершенно познаваемая. Она внутри нас. И в этой области

созерцаемые объекты и то, что созерцает, тождественно -- и то и другое есть

мысль. Субъект не может познавать объект, отличный от себя. Мир идей лежит

внутри нашего разума. Поэтому истина не есть совпадение нашего восприятия

внешнего объекта с самим объектом. Это есть совпадение ума с самим собой.

Поэтому сознание есть единственное основание достоверности. Ум есть свой

собственный свидетель. То, что выше его, рассудок видит в себе, как свой

источник, и то, что ниже его, он тоже видит в себе'.

'Познание имеет три степени -- мнение, знание и просветление. Средство

или орудие первого есть чувство; второго -- диалектика; третьего --

интуиция. Рассудок я подчиняю интуиции. Это есть абсолютное познание,

основанное на тожестве познающего ума с познаваемым объектом...'

'Существует излучение из всех порядков существования, внешняя эманация

от неисповедимого Единого. Потом опять обратный импульс, притягивающий все

вверх и втягивающий внутрь, в центр, откуда все вышло... Мудрый человек

признает идею добра внутри себя. И эту идею он развивает, удаляясь в святое

место своей собственной души. Тот, кто не понимает, как душа содержит

прекрасное внутри себя, ищет его во вне. Но в действительности для этой цели

он должен бы был сосредоточивать и упрощать внешнее, расширяя свое существо,

-- и вместо того, чтобы уходить в многообразное, он должен был бы оставить

его и идти к Единому и плыть таким образом вверх к божественному роднику

существования, бьющему внутри нас'.

'Ты спрашиваешь, как мы можем познать бесконечное? Я отвечу, не

рассудком. Обязанность рассудка различать и определять границы. Поэтому

бесконечное не может быть поставлено в ряду его объектов. Ты можешь

воспринять бесконечное только способностью выше рассудка, вступив в

состояние, в котором ты перестанешь быть конечным самим собой, -- ив котором

с тобой сообщится божественная сущность. Это есть экстаз. Это освобождение

твоего ума от его конечного сознания. Только подобное может воспринять

подобное. И когда ты таким образом перестанешь быть конечным, ты станешь

одним с бесконечным. Приводя свою душу в ее высшему простейшему 'я', к ее

божественной сущности, ты реализуешь это единство -- это тождество'.

'Но это возвышенное состояние не может быть длительным. Только время от

времени мы можем наслаждаться этим подъемом над границами тела и мира. Я сам

испытывал его до сих пор только три раза, а Порфирий ни разу'.

'Все, кто клонится к очищению и возвышению ума, поможет тебе в этом

достижении и облегчит приближение и совершение этих счастливых моментов.