Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

выигрыш; а другой будет просто разрешать лежащую перед ним сложную

математическую задачу, совсем не думая о своем противнике.

Эмоция первого будет нечистой, уже по одному тому, что в ней очень

много личного и очень много чуждого, смешанного. Эмоция второго будет чистой

и совершенно не личной.

Примеры подобного разделения по внешности одинаковых эмоций мы можем

видеть постоянно в художественной, литературной, научной, общественной, даже

в духовной и религиозной деятельности людей. Во всех областях только полная

победа над личным элементом ведет человека к правильному познанию мира и

себя. Все эмоции, окрашенные элементом себя являются выпуклыми, вогнутыми

или искривленными стеклами, неправильно преломляющими лучи и искажающими вид

мира.

Правильное познание требует чистых эмоций. Чистота эмоций в

значительной степени зависит от освобождения их от элемента себя, потому что

примесь мелкого, личного, эгоистического чувства делает всякую эмоцию

нечистой.

Таким образом, задача эмоционального познания заключается в

соответствующей подготовке эмоций, служащих орудием познания.

'Будьте как дети...'

и -- 'Блаженны чистые сердцем...'

В этих евангельских словах говорится именно об очищении эмоций.

Нечистыми и личными эмоциями правильно познавать нельзя. Поэтому в интересах

правильного познания мира должна происходить эволюция эмоций, состоящая в их

очищении и возвышении. И эта эволюция может идти как бессознательно, так и

сознательно.

* * *

Последнее приводит нас к совершенно новому взгляду на мораль. Мораль,

цель которой заключается именно в том, чтобы установить систему правильного

отношения к эмоциям и содействовать их очищению и возвышению, перестает быть

в наших глазах каким-то скучным и замкнутым в себе упражнением в

добродетели.

Мы видим все огромное значение, какое мораль может иметь в нашей жизни;

мы видим значение, какое мораль имеет для познания, потому что есть эмоции,

которыми мы познаем, и есть эмоции, которыми мы заблуждаемся. Если мораль

действительно может помогать нам разбираться в них, то ценность ее

неоспорима именно с точки познания.

Есть эмоции, увеличивающие наше знание, и есть эмоции, увеличивающие

наше незнание.

Психология обыкновенного разговорного языка хорошо знает, что злоба,

ненависть, гнев, ревность -- ослепляют человека, затемняют его рассудок; она

знает, что страх сводит с ума, и пр. и пр.

Но кроме этого, мы знаем, что каждая эмоция может служить и знанию, и

незнанию.

Возьмем такую ценную и способную на очень высокую эволюцию эмоцию, как

наслаждение деятельностью. Эта эмоция является могучим двигателем культуры,

служит совершенствованию жизни и выработке всех высших способностей

человека. Но она же является причиной бесконечного количества заблуждений и

faux pas человечества, за которые ему приходится после очень горько

расплачиваться. В увлечении деятельностью человек склонен очень легко

забывать цель, ради которой он начал действовать; принимать за цель самую

деятельность; и ради сохранения деятельности жертвовать целью. Отправившись

в одном направлении, человек, сам не замечая того, поворачивает в обратное и

очень часто идет в бездну, думая, что он поднимается на высоты.

Нет ничего противоречивее, парадоксальнее человека, увлекшегося

деятельностью. Мы просто привыкли к 'человеку', и нас не поражают, как

курьезы, удивительные извращения, к каким он приходит.

Насилия во имя свободы. Насилия во имя любви. Проповедь христианства с

мечом в руке. Костры инквизиции во славу Бога милосердия. Насилия над

свободой мысли и слова со стороны служителей религии. -- Все это воплощенные

абсурды, на какие способен только человек, благодаря странной двойственности

своей души.

* * *

Правильное понимание морали в значительной степени может предохранить

нас от подобных извращений мысли. В нашей жизни вообще очень мало морали.

Европейская культура пошла путем интеллектуального развития. Интеллект

изобретал и устраивал, не думая о моральном значении своей деятельности.

Поэтому и получилось такое положение, что венцом европейской культуры как

будто являются дредноуты.

Многие думают так, и многие в силу этого отрицательно относятся ко всей