Перевод Л.П.Бельского

Калевала (Часть 2)

долго,

Похъёлы все населенье,

Весь народ со всей деревни.

Он пошел тогда за Сампо,

Крышку пеструю увидеть

В глыбе Похъёлы скалистой,

В недрах медного утеса,

Где замков висело девять,

Десять где засовов было.

Начал старый Вяйнямёйнен

Тихим голосом напевы

Возле медного утеса,

Перед крепостью скалистой,

Покачнулись там ворота,

И крюки их затрещали.

Сам помазал Ильмаринен,

Мажут вместе с ним другие

Жиром те замки у входа,

Салом те крюки дверные,

Чтобы дверь не заскрипела,

Чтоб крюки не завизжали.

Повернул замок он пальцем,

Поднял он засов рукою,

Без труда замки он отпер

И легко открыл ворота.

Молвил старый Вяйнямёйнен,

Сам сказал слова такие:

'О веселый Лемминкяйнен,

Всех друзей моих ты выше!

Захвати пойди ты Сампо,

Крышку пеструю в утесе!'

И веселый Лемминкяйнен,

Молодец тот, Каукомъели,

Что всегда готов без просьбы,

Скор всегда без поощренья,

Устремился взять там Сампо,

Крышку пеструю в утесе,

И, идя туда, промолвил,

На ходу он похвалился:

'Говорит во мне мужчина,

Богатырь, что создан Укко;

Я собью в утесе Сампо,

Крышку пеструю сверну я

Только правою ногою,

Только пяткою я двину!'

Вот сбивает Лемминкяйнен,

Он сбивает, ударяет,

Ухватил руками Сампо

И упер колено в землю,-

Но не сдвинулося Сампо,

Крышка пестрая не сбилась.

Сампо корни запустило

В глубину на девять сажен.

В Похъёле бычище вырос.

Был он рослый и могучий,

С очень крепкими боками

И с хорошим сухожильем;

Каждый рог его был в сажень,

В полторы сажени морда.

Взял быка с полей зеленых,

Взял он плуг с окраины поля,

Корни выпахал у Сампо,

Корешки у пестрой крышки,

И подвинулося Сампо,

Крышка пестрая качнулась.

Взял тут старый Вяйнямёйнен,

С ним кователь Ильмаринен,

Третьим с ними Лемминкяйнен,

Взяли так большое Сампо

В глыбе Похъёлы скалистой,

В недрах медного утеса,

Отнесли его на лодку,

В корабле его укрыли.

Наконец-то Сампо в лодке,

В лодке пестрая та крышка.

Челн мужи толкают в море,

На теченье - стодощатый.

С шумом в воду челн спустился

На течение боками.

И спросил тут Ильмаринен,

Говорит слова такие:

'Но куда свезем мы Сампо

И куда его мы денем,

Чтоб его подальше спрятать,

Скрыть от злобной Сариолы?'

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

'Вот куда свезем мы Сампо,

Крышку пеструю упрячем:

На туманный мыс далекий,

На покрытый мглою остров,

Чтоб всегда там счастье было,

Чтоб оно там вечно жило.

Там ведь есть еще местечко,

Там клочок земли остался

Невредимый и спокойный

И мечом не посещенный'.

Едет старый Вяйнямёйнен

Тут из Похъёлы суровой,

Едет он с покойным сердцем,

Едет к родине веселый,

Говорит слова такие:

'Отвернись от Сариолы,

Повернись ты, челн, к отчизне,

А к чужбине стань спиною!

Ветер, ты качай кораблик;

Ты, вода, гони мне лодку,

Окажи ты веслам помощь,

Легкость дай лопаткам весел

На равнинах вод широких,

По открытому теченью!

Коль малы у лодки весла,

Коль гребцы здесь малосильны,

Невелик на лодке кормчий,

Если дети правят лодкой -

Дай твои нам весла, Ахто,

Ты, хозяин, дай и лодку,

Весла новые получше,

Дай и руль, вполне пригодный!

Сам тогда садись у весел,

Сам иди, чтоб двинуть лодку;

Пусть челнок бежит скорее,

Пусть уключины гогочут

Средь прибоя волн шумящих,

Средь воды, покрытой пеной!'

Гонит старый Вяйнямёйнен

Свой челнок прекрасный дальше.

Сам кователь Ильмаринен

И веселый Лемминкяйнен

Там гребут на этой лодке,

Там гребут и поспешают

По волнам прозрачным, чистым,

По равнинам вод открытых.

И промолвил Лемминкяйнен:

'Сколько я ни греб, бывало,-

Заняты гребцы водою,

А певцы искусным пеньем.

А сегодня я не слышу

Ничего у нас такого:

Нету песен в нашей лодке,

Нету пения на волнах'.

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

'Петь не следует на море,

Начинать в потоках пенье:

Пенье лишь приносит леность,

Песни лишь мешают гребле.

Свет златого дня исчезнет,

Темнота нас здесь застанет

На равнинах вод широких,

На открытом их теченье'.

Тут веселый Лемминкяйнен

Говорит слова такие:

'Все равно уходит время,

Исчезает день прекрасный,

Ночь торопится на море,

Набегает ночи сумрак,

Хоть бы ты не пел и вовсе,

Хоть всю жизнь не распевал бы'.

Едет старый Вяйнямёйнен

По волнам на синем море,

Правит день, другой день правит,

Наконец, уже на третий,

Встал веселый Лемминкяйнен,

Говорит слова такие:

'Отчего же, Вяйнямёйнен,

Лучший муж, ты петь не хочешь,

Ты же завладел ведь Сампо

И уже домой стремишься?'

Старый, верный Вяйнямёйнен

Так разумно отвечает:

'Слишком рано петь нам песни,

Торжеству еще не время;