Карлос Кастанеда

Сказки о силе 1974г

Конечным результатом была невероятно ясная и

стройная картина пустынной улицы в каком-то неизвестном заграничном городе.

Дон Хуан заставил меня продолжать рассказывать о других опытах в

сновидении. Мы разговаривали долгое время.

В конце моего отчета он поднялся и пошел в кусты. Я тоже поднялся. Я

нервничал. Это было ничем не обоснованное ощущение, поскольку ничто не

возбуждало ни страха, ни заботы. Дон Хуан вскоре вернулся, он заметил мое

возбуждение.

- Успокойся, - сказал он, слегка взяв меня за руку. Он усадил меня и

положил мне на колени блокнот. Он уговаривал меня писать. Его аргументом

было то, что я не должен беспокоить место силы ненужными чувствами страха

или колебания.

- Почему я стал так нервничать? - спросил я. - Это естественно, -

сказал он. - чему-то внутри тебя угрожает твоя деятельность в сновидениях.

До тех пор, пока ты не думал об этой деятельности, с тобой было все в

порядке. Но теперь, когда ты свои действия раскрыл, ты готов упасть в

обморок.

- У каждого воина свой собственный способ сновидения. Каждый способ

различен. Единственно, что у нас есть у всех общее, так это то, что мы

разыгрываем хитрые трюки для того, чтобы заставить самих себя отступиться.

Противоядием будет настойчиво продолжать попытки, несмотря на все эти

барьеры и разочарования.

Он спросил меня затем, могу ли я выбирать тему для сновидения. Я

сказал, что не имею ни малейшей идеи относительного того, как это сделать.

- Объяснение магов, относительно того, как отбирать тему для

сновидения, - сказал он, - состоит в том, что воин выбирает тему

сознательно, удерживая изображение в своем уме, в то время как он выключает

свой внутренний диалог. Другими словами, если он способен на какое-то время

о том, что он хочет в сновидении, даже если это ему удается лишь на секунду,

желаемая тема придет. Я уверен, что ты это сделал, хотя и не осознавал

этого.

Последовала длинная пауза, а затем дон Хуан начал нюхать воздух.

Казалось, он прочищает свой нос. Три или четыре раза он с силой выдохнул

через ноздри, мышцы его живота сокращались рывками, которые он контролировал

делая короткие, маленькие вдохи.

- Мы больше не будем говорить о сновидении, - сказал он. - Это может

стать у тебя навязчивой мыслью. Если в чем-нибудь можно добиться успеха, то

успех должен приходить легко, с небольшим количеством усилий, но без стресса

или навязчивых идей.

Он поднялся и прошел к краю кустов. Нагнувшись, он всмотрелся в листву.

Казалось, он что-то рассматривает в листьях, не подходя к ним слишком

близко.

- Что ты делаешь? - спросил я, не способный сдержать свое любопытство.

Он повернулся ко мне, улыбнулся и поднял брови.

- Кусты полны странных вещей, - сказал он и сел снова. Его тон был

таким спокойным, что он испугал меня больше, чем если бы он крикнул. Мой

блокнот и карандаш упали у меня из рук. Он засмеялся, изобразил мои движения

и сказал, что мои преувеличенные реакции являются одним из тех свободных

концов, которые еще существуют в моей жизни.

Я хотел поговорить об этом, но он мне не позволил. - Осталось совсем

немножко дневного света, - сказал он. - есть другие вещи, которых мы должны

коснуться, прежде чем наступят сумерки.

Затем он добавил, что, судя по моим успехам в сновидении, я должно быть

научился останавливать по желанию свой внутренний диалог. Я сказал ему, что

это так.

В начале нашей связи дон Хуан разработал другую процедуру: делать

длинные переходы, не фокусируя глаза ни на чем. Его рекомендацией было не

смотреть ни на что прямо, но, слегка раскашивая глаза, удерживать в боковом

зрении все, что попадается на глаза. Он настаивал, хотя в то время я этого и

не понимал, на том, что если будешь удерживать несфокусированные глаза в

точке слегка выше горизонта, то возможно замечать сразу все в почти полном

180-градусном секторе перед глазами. Он заверил меня, что это упражнение

является единственным способом прекратить внутренний диалог. Он обычно

расспрашивал меня о моем прогрессе, но потом перестал интересоваться этим.

Я сказал дону Хуану, что практиковал эту технику в течение нескольких

лет, не замечая никаких изменений. Однако однажды я с потрясением понял, что

только что шел в течение десяти минут, не сказав себе ни единого слова.

Я заметил дону Хуану, что осознал тот факт, что остановка внутреннего

диалога - это не просто удерживание слов, которые я говорил себе. Весь мой

мыслительный процесс остановился, и я ощутил себя как бы в подвешенном