Рудольф Штайнер

Очерк теории познания Гетевского мировоззрения

Зато мне достаточно только мысленно постичь, что такое две первые силы,

привести их затем -- также только мысленно -- в необходимое соотношение, и я

получу путь LL' как тот путь, который необходимо должен получиться в случае

совместного действия только двух первых сил.

Таким образом дух разлагает все феномены неорганической природы на

такие, где ему действие кажется непосредственно и с необходимостью

проистекающим из действующего. Если после того, как мы нашли закон движения

камня под влиянием первых двух сил, мы присоединим к этому еще третью силу,

то получим путь ll'. Дальнейшие условия могли бы еще более усложнить это

явление. Каждый сложный процесс чувственного мира является сотканным из

таких простых, постигнутых духом фактов и разложим на таковые.

Феномен, в котором характер процесса вытекает непосредственно и с

прозрачной ясностью из природы рассматриваемых факторов, мы называем

первичным феноменом, или основным фактом.

Такой первичный феномен тождествен с объективным законом природы. Ибо в

нем выражается не только то, что при определенных условиях совершился некий

процесс, но и то, что он должен был совершиться. Мы поняли, что он по

природе сюда относящихся вещей должен был совершаться. В настоящее время

потому все так требуют внешнего эмпиризма, что полагают, будто при каждом

допущении, выходящем за пределы эмпирически данного, мы начинаем уже брести

наугад. Мы видим, однако, что можем оставаться вполне внутри феноменов и

все-таки находить необходимое. Индуктивный метод, ныне столь

распространенный, никогда этого достичь не может. Путь его, в сущности,

следующий. Он видит феномен, протекающий при данных условиях определенным

образом. Второй раз он видит, что при похожих условиях наступает тот же

феномен. Из этого он заключает о существовании всеобщего закона, по которому

должно наступать это явление, и формулирует закон как таковой. Такой метод

относится к явлениям совершенно внешним образом. Он не проникает вглубь

вещей. Его законы суть обобщения единичных фактов. Он всегда принужден

сначала ожидать подтверждения правила от единичных фактов. Наш метод знает,

что его законы суть просто факты, вырванные из путаницы случайности и

возведенные в необходимость. Мы знаем, что при существовании факторов, а и b

необходимо должно наступить определенное действие. Мы не выходим из мира

явлений. Содержание науки, как мы его мыслим, есть не что иное, как

объективное совершение. Изменена лишь форма сопоставления фактов. Но именно

благодаря этому мы проникаем в объективность на шаг глубже, чем это

позволяет опыт. Мы сопоставляем факты так, что они действуют согласно своей

собственной природе, и согласно только ей, причем это действие не

видоизменяется теми или иными условиями. Всего ценнее для нас то, что эти

рассуждения всюду могут быть оправданы, куда бы мы ни заглянули в области

действительной научной работы. Им противоречат лишь ошибочные взгляды на

значение и природу научных положений. Между тем как многие из наших

современников противоречат своим же собственным теориям, как только они

приступают к области практических исследований, не трудно было бы обнаружить

в каждом отдельном случае гармонию, в которой находится всякое истинное

исследование с нашими рассуждениями.

Наша теория требует для каждого закона природы определенной формы.

Последний предполагает известную связь между фактами и устанавливает, что

как только она где-либо в действительности возникает, тотчас должен

наступить определенный процесс.

Каждый закон природы имеет поэтому такую форму: Когда такой-то факт

действует вместе с другим фактом, то происходит такое-то явление... Легко

было бы показать, что все законы природы действительно имеют ату форму: Если

два тела различной температуры граничат друг с другом, то теплота от более

теплого до тех пор переходит в более холодное, пока температура в обоих