Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 1)

и никто не мог упрекнуть его ни в малейшем

противоречии.

IX. Факты и особенные тезисы, близкие к лютеранству. Нет ни одной улики

ни в поступках, ни в сочинениях, которые могли бы подтвердить это обвинение

или действие которых не было бы уничтожено тем, что вытекает из

предшествующих положений.

X. Печатные труды. Катехизис - единственный труд, из которого извлекли

некоторые инкриминируемые статьи. До и после своего напечатания этот труд

был рассмотрен и одобрен многими богословами и прелатами, которые заслужили

на Тридентском соборе репутацию людей ученых и добродетельных. Этого вполне

достаточно, чтобы защитить намерения автора, потому имеющий недобрые

намерения не станет подвергать свои труды цензуре стольких судей с

выдающимися познаниями.

XI. Неизданные произведения. Их нельзя защищать таким же образом; но

святой трибунал ознакомился с ними и отдал их для оценки только по окончании

процесса. Более ничего не надобно для доказательства того, что их содержание

не играло никакой роли в причинах преследования Каррансы, потому что оно

было еще неизвестно. Я должен добавить, что даже после разбора богословская

отметка коснулась лишь очень небольшого числа их и что доктор Астете, брат

Альфонсо де Кастро, доминиканец, и некоторые другие показали, что ни в одном

из них не заметили ни малейшего заблуждения.

XII. Итак, какой же мотив послужил к аресту и заключению в тюрьму

святого трибунала примаса Испании - к скандалу всей Европы?

Недоброжелательство главного инквизитора и некоторых других дурных людей,

возбужденное завистью. Новые доказательства этой истины мы увидим в том, что

мне еще остается сказать об этом процессе.

Статья третья

ИНЦИДЕНТЫ ПРОЦЕССА

I. 26 августа, то есть за два дня до прибытия архиепископа в

Вальядолид, главный инквизитор передал свои полномочия членам совета

Вальтодано и Симанкасу, оставив за собою право произнесения окончательного

приговора. В то же время он уполномочил вальядолидских инквизиторов Бака,

Риего и Гонсалеса сделать надлежащие распоряжения об охране архиепископа и о

секвестре его имущества.

II. Когда прелат вступил в дом, который должен был служить ему тюрьмой,

его спросили, сколько слуг он желает иметь. Он назначил шесть, а ему

предоставили только двух - брата Антонио д'Утрилью, заслуживающего уважения

за неизменную верность своему господину, и Хорхе Гомеса Муньоса из Каракосы.

Он просил членов совета Вальтодано и Симанкасу беречь и никому не показывать

некоторые бумаги и письма папы, брата Фернандо де Санто-Амбросио и

лиценциата Сеспедеса, потому что они касаются процесса сеньории округа

Касорла. Он ходатайствовал о той же мере для связки королевских писем по

частным делам, публикация коих была бы неудобна. Он просил, чтобы ему

передали подлинники сделанных им справок и некоторых ответов, благоприятных

для его катехизиса, потому что желал представить их папе, единственному

компетентному судье его процесса, и другие документы, относящиеся к

конференциям, происходившим на Тридентском соборе, в Англии и во Фландрии, и

содержащие доказательства его стараний для защиты и поддержки католической

религии.

III. 1 сентября члены совета Вальтодано и Симанкас потребовали от

архиепископа принести присягу в том, - что он будет говорить правду. Прелат

отвечал, что исполнит это, когда получит приказ папы или короля; он

протестует против всего сделанного до сих пор как недействительного по

причине некомпетентности; он никоим образом не признает главного инквизитора

судьей, пока тот не будет облечен специальными полномочиями; даже

предполагая достаточными его полномочия, он не думает, что допустимо

передавать их другим; он лучше докажет свои слова, если ему сообщат папское

бреве, копию которого он просил показать. 2 сентября исполнили его просьбу.

На другой день главный инквизитор после совещания с советом объявил себя

компетентным судьей с правом передачи полномочий. Однако он сообщил, что

будет лично присутствовать вместе с советом на заседаниях трибунала.

Действительно, он явился на заседание 4 сентября и потребовал, чтобы

архиепископ принес присягу в том, что будет говорить правду против себя или

против кого-либо другого, предупредив, что с ним поступят милосердно, если