Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

быть даже бежать, но шаг дона Хуана был

расслабленным. Когда мы достигли двери конторы на диагональной улице, я

знал, не оглядываясь назад, что мой друг тоже перебежал через бульвар и

вот-вот повернет на улицу, по которой мы идем. Я взглянул на дона Хуана,

надеясь, что у него есть какое-то решение. Он пожал плечами. Я чувствовал

раздражение и ничего не мог придумать сам, разве что стукнуть моего друга по

носу. Должно быть я вздохнул или выдохнул в этот самый момент, потому что

следующее, что я ощутил, это внезапная потеря воздуха, вызванная ужасающим

толчком, который дал мне дон Хуан, и который послал меня волчком через дверь

конторы. Брошенный его чудовищным толчком, я практически влетел в комнату.

Дон Хуан застал меня настолько врасплох, что мое тело не оказывало никакого

сопротивления. Мой испуг слился с действительным потрясением от его толчка.

Я автоматически выставил перед собой руки, чтобы защитить лицо. Сила толчка,

который дал мне дон Хуан, была настолько большой, что слюна летела из моего

рта, и я испытал слабое помутнение в глазах, когда ворвался в комнату. Я

чуть не потерял равновесие и вынужден был делать чрезвычайные усилия, чтобы

не упасть. Пару раз я крутнулся вокруг себя. Видимо скорость моего движения

сделала всю сцену неясной. Я смутно заметил толпу посетителей, занимающихся

своим делом и ощутил огромное раздражение. Я знал, что все смотрят на меня,

пока я тут кручусь по комнате. Мысль о том, что я выгляжу дураком, была

более чем неудобной. Ряд мыслей мелькнул у меня в голове. У меня была

уверенность, что я упаду лицом вниз, или налечу на посетителя, может быть на

старую даму, которая покалечится от столкновения. Или еще хуже, стеклянная

дверь на другом конце будет закрыта и я разобьюсь о нее

В помутненном состоянии я достиг двери на Пассео де ля реформа. Она

была открыта, и я вышел из нее. Мое отождествление с прошедшим моментом было

таково, что я должен был успокоиться, повернуться направо и идти по бульвару

в направлении центра. Как если бы ничего не случилось. Я был уверен, что дон

Хуан присоединится ко мне и что возможно мой друг продолжает идти по

диагональной улице.

Я раскрыл глаза, или вернее сфокусировал их на местности перед собой.

Прежде чем я полностью сообразил, что случилось, я испытал длинную минуту

онемения. Я не был на Пассео де ля реформа, как я должен был быть, а

находился на базаре Лагунилья в полутора милях в стороне.

В момент подобного осознания, все, что я мог делать - это остолбенело

смотреть.

Я оглянулся, чтобы сориентироваться, и понял, что фактически я нахожусь

очень близко от того места, где я встретил дона Хуана в свой первый день в

городе Мехико. Может быть я был даже на том же самом месте. Прилавки, где

продавались старые монеты, были от меня в полутора метрах. Я сделал огромное

усилие, чтобы взять себя в руки. Очевидно я галлюцинировал. Ничем иным это

не могло быть. Я быстро повернулся, чтобы пройти обратно через дверь в

контору, но сзади меня был только ряд прилавков с подержанными книгами и

журналами. Дон Хуан стоял рядом со мной справа. На лице у него была огромная

улыбка.

Я почувствовал тяжесть в голове и мурашки, как будто бы углекислый газ

от газированной воды вырывался у меня через нос. Я был бессловесен. Я

попытался что-либо сказать, но безуспешно. Я явно расслышал, что дон Хуан

велел мне не пытаться говорить или думать, но я хотел сказать что-нибудь,

все равно что. Ужасная нервозность росла у меня в груди. Я чувствовал, что

слезы катятся у меня по щекам.

Дон Хуан не встряхнул меня, как он делал это обычно, когда я становился

жертвой неконтролируемого страха. Вместо этого он мягко погладил меня по

голове.

- Ну, ну, маленький Карлос, - сказал он, - не теряй своих шариков.

Мгновение он держал мое лицо в своих руках. - Не пытайся разговаривать,

- сказал он. Он отпустил мое лицо и указал на то, что находилось вокруг

меня. - это не для разговора, - сказал он. - это только для того, чтобы

следить. Следи! Следи за всем!

Я действительно плакал. Моя реакция на мой плач была очень странной,

однако. Я продолжал плакать, не заботясь об этом. В этот момент для меня не

имело значения, кажусь я дураком или нет.

Я оглянулся. Прямо передо мной находился средних лет мужчина, одетый в