Г. Гурджиев

Встречи с замечательными людьми (Часть 1)

из династии Маршимунов,

которая в свое время была правящей.

У Абрама также был брат, в то время проходивший обучение в Филадельфии, которого

он не любил и считал эгоистичным и бездушным человеком. Некоторые привычки

Абрама очень смешили окружающих. Например, он постоянно подтягивал вверх свои

штаны, и его друзьям стоило немалых усилий отучить его от этого. Погосян часто

подшучивал над Абрамом, говоря: 'Ха-ха, а ты еще хочешь стать офицером. Первый

встречный генерал отправит тебя на гауптвахту, потому что вместо того чтобы

отдавать ему честь, ты будешь поддерживать свои штаны'. Шутки Погосяна порой не

отличались деликатностью. Дружеское поддразнивание всегда присутствовало в их

общении между собой. Погосян называл своего товарища не иначе как соленым

армянином, а тот, в свою очередь, именовал друга качагохом. Это были

распространенные прозвища армян. И айсор, и качагох толковались как 'церковный

вор', и история этого прозвища такова. Айсоры были известны своим плутовством. В

Закавказье существовала даже пословица: 'Сложите вместе семь русских - получится

один еврей, сложите семь евреев -получится один армянин, сложите семь армян -

получится один айсор'.

В среде айсоров была очень распространена профессия священника, большинство из

которых были самозванцами. Живя в окрестностях горы Арарат, естественной границы

между Россией, Турцией и Персией, и свободно попадая в любую из этих трех стран,

они в России выдавали себя за турецких айсоров, в Персии - за русских и т.д. Эти

самозванцы не только совершали все церковные службы, но и с большим успехом

торговали различными видами церковных реликвий. В российской провинции они

выдавали себя за греческих священников, которые пользовались доверием местных

жителей, и наживались, продавая 'реликвии', которые, как они утверждали, были

привезены из Иерусалима, Афона и других святых мест. Среди этих 'реликвий' были

фрагменты того самого креста, на котором был распят Иисус Христос, волосы Девы

Марии, ногти Николая Угодника, зубы Иуды, приносящие обладателю удачу, подковы

лошади Георгия Победоносца и даже череп и ребра этого святого. Все это охотно

раскупалось невежественными людьми. И многие из тех предметов впоследствии

хранились в церквях и домах верующих. Поэтому армяне и называли айсоров

церковными ворами. Армян, в свою очередь, дразнили солеными, потому что у них

существовал обычай посыпать солью новорожденных детей. Хочу заметить, что этот

обычай не так нелеп, как может показаться на первый взгляд. В соответствии с

моими собственными наблюдениями могу утверждать, что младенцы, рожденные в

других местностях, гораздо больше, чем армянские дети, страдали от кожной сыпи в

тех местах, которые необходимо обрабатывать кожной присыпкой для предотвращения

воспалительных процессов. У армянских младенцев кожная сыпь наблюдается очень

редко. Этот факт я объясняю антисептическим действием соли.

У Абрама отсутствовали черты, характерные для его соплеменников. Хотя он был

очень вспыльчивым человеком, его никак нельзя было назвать злопамятным. Вспылив,

он быстро остывал и, если чувствовал, что обидел кого-то своим поведением,

старался как можно быстрее уладить конфликт. Абрам отличался терпимостью к

другим верованиям. Однажды, обсуждая деятельность миссионеров, которые

съезжались сюда из разных стран, чтобы наставить местное население 'на путь

истинный', он сказал: 'Не важно, каким богам молится человек, главное, чтобы он

обладал верой. Вера - это совесть человека, основы которой закладываются в

детском возрасте. Человек, меняющий одну веру на другую, теряет свою совесть, а

совесть - это самое ценное в человеке. Если я уважаю совесть человека, а совесть

поддерживается верой, то я обязан уважать и его религию. Осуждать чужую религию

такой же грех, как разрушать в человеке его совесть'.

Елов был необычайно предан своим друзьям. Для человека, к которому он испытывал

симпатию, он мог сделать все что угодно. Когда Елов и Погосян подружились, они

заботились друг о друге, как родные братья, хотя внешние проявления их дружбы

были довольно курьезными. Чем крепче они дружили, тем чаще поддразнивали друг

друга, скрывая за внешней грубостью нежность чувств. Некоторые проявления этих

дружеских отношений так трогали меня, что я не мог удержать слез, которые

невольно навертывались на глаза.

Мне вспоминаются такие случаи. Когда Елову случалось быть в гостях, иногда его