Карлос Кастанеда

Дар орла 1981г

совершенными существами и что быть в их компании

действительно большая моя удача. Сидя на той скамейке между самыми

выдающимися людьми на земле, я испытывал, пожалуй, наивысшую степень

своих человеческих чувств. Однажды, я сказал дону Хуану именно это,

имея в виду, что хотел бы тут же и умереть, чтобы сохранить это чувство

чистым, незапятнанным, свободным от искажения.

Я рассказал о своем воспоминании Горде. Она сказала, что понимает,

что я имел в виду. Секунду мы были спокойны, а затем груз наших

воспоминаний опасно повел нас в сторону печали и отчаяния.

Мне пришлось удерживать необычайно сильный контроль над собой,

чтобы не заплакать. Горда всхлипывала, прикрыв лицо рукой.

Через некоторое время мы стали более спокойны. Горда уставилась

мне в глаза. Я знал, о чем она думает. Это были те же самые вопросы,

что осаждали и меня целыми сутками. Кто была женщина-нагваль? Где мы

ее встретили? Где она готовилась? Знают ли о ней другие тоже?

Я как раз хотел высказать свои вопросы словами, когда Горда

прервала меня.

- Я правда, не знаю, - сказала она, поймав меня на моем же

вопросе. - Я рассчитывала, что ты мне скажешь все это. Не знаю, почему,

но я чувствую, что ты можешь объяснить мне, что к чему.

Она рассчитывала на меня, а я рассчитывал на нее. Мы рассмеялись

над иронией нашего положения. Я попросил ее рассказать мне все, что она

помнит о женщине-нагваль. Горда сделала 3-4 раза попытку что-либо

сказать, но казалось, не могла собрать свои мысли.

- Я правда не знаю, с чего начать, - сказала она. - Я знаю только,

что люблю ее.

Я сказал ей, что у меня такие же чувства. Незаметная печаль

охватывала меня каждый раз, когда я думал о женщине-нагваль. Пока я

говорил, тело мое начало содрогаться.

- Мы с тобой любили ее, - сказала Горда. - Не знаю, почему я это

говорю, но я знаю, что она владела нами.

Я попросил ее объясниться, но она не могла определить, почему она

так сказала. Она говорила нервозно, уточняя свои чувства. Я ощутил

биение у себя в солнечном сплетении. Начало формироваться смутное

воспоминание о женщине-нагваль. Я попросил Горду продолжать говорить,

пусть даже повторять одно и тоже, если ей нечего будет сказать, но не

останавливаться. Звук ее голоса, казалось, действовал на меня как

проводник в другое измерение, в другой вид времени. Как будто кровь

бежала по моим жилам с необычайным давлением. Я почувствовал

покалывание со всех сторон, а затем возникло странное воспоминание

тела. Я знал в своем теле что женщина-нагваль была тем существом,

которое сделало Нагваля цельным. Она принесла Нагвалю мир,

удовлетворенность, чувство защищенности, освобожденности.

- 65 -

Я сказал Горде, что у меня было откровение, что женщина-нагваль

являлась партнером Нагваля. Горда взглянула на меня изумленно. Она

медленно покачала из стороны в сторону головой.

- Она никак не связана с нагвалем Хуаном Матусом, идиот, - сказала

она чрезвычайно авторитетным тоном. - Она была для тебя. Вот почему мы

оба принадлежали ей.

Мы с Гордой уставились друг на друга. Я был уверен, что она

невольно произносит те мысли, которые рационально для нее ничего не

значат.

- Что ты имеешь в виду, говоря, что она была для меня, Горда? -

Спросил я после долгого молчания. - Она была твоим партнером, - сказала

она. - Вдвоем вы были единой парой. А я была ее подопечной. И она

доверила тебе передать меня ей однажды.

Я просил Горду рассказать мне все, что она знает, но она,

казалось, не знала ничего больше. Я чувствовал себя измотанным.

- Куда она делась? - Высказала внезапно Горда. - Я просто не могу

себе представить этого. Она была с тобой, а не с нагвалем. Она должна

была бы быть сейчас с нами.

Потом у нее был еще один приступ неверия и страха. Она обвиняла

меня, что я скрываю женщину-нагваль в Лос-Анжелесе. Я пытался снять ее

тревогу. Я сам себе удивлялся, что разговариваю с Гордой, как с

ребенком. Она слушала меня со всеми внешними признаками внимания,

однако глаза ее были пустыми, не в фокусе. Тогда мне стало ясно, что

она использует звук моего голоса точно так же, как я использовал звук

ее голоса, - как проводник. Я знал, что и она осознает это. Я

продолжал говорить, пока не исчерпал все в границах нашей темы. Тут

еще что-то произошло, и я оказался наполовину прислушивающимся к звуку

собственного голоса. Я говорил, обращаясь к Горде, без всякого

волевого усилия с моей стороны.

Слова, которые были, казалось, запечатаны внутри меня, а теперь

освободились, достигли небывалого уровня абсурдности. Я говорил и