Доннер Флоринда

Жизнь в сновидении

тоне его голоса. - Я приношу свои извинения, что не поздоровался с тобой у двери. - На его лице отразилась задумчивость, граничащая с зачарованностью, он потянул меня за косу. - Благодаря тому, что твои волосы были спрятаны под шляпой и этой тяжелой кожаной курткой, я решил, что ты - мальчик.

Я встала на ноги, но мне пришлось ухватиться за диван. Меня все еще немного качало. Я неуверенно оглянулась по сторонам. Женщин в комнате не было, не было и Джо Кортеза. Мариано Аурелиано сидел в одном из кресел, неподвижно глядя прямо перед собой. Возможно, он спал с открытыми глазами.

- Когда я в первый раз увидел, как вы держитесь за руки, - продолжал м-р Флорес, - я уже стал опасаться, что Чарли Спайдер сделался голубым. - Он сказал все это предложение по-английски. Слова он произносил очаровательно, четко и с нескрываемым наслаждением.

- Чарли Спайдер? - я засмеялась над этим именем и над его строгим английским произношением. - Кто он такой?

- Ты не знаешь? - спросил он, в его широко раскрытых глазах было искреннее удивление.

- Нет, не знаю. А я должна знать?

Он почесал затылок, озадаченный моим отрицанием, потом спросил:

- С кем вы держались за руки?

- Карлос держал меня за руку, когда мы переступили порог этой комнаты.

- Ну вот, - сказал м-р Флорес, взирая на меня так, словно я разгадала особенно трудную загадку. Затем, видя, что с моего лица все еще не сходит вопросительное выражение, добавил: - Карлос Кастанеда - он не только Джо Кортез, он еще и Чарли Спайдер.

- Чарли Спайдер (spider (англ.) - паук), - пробормотала я тихо и задумчиво. - Имя, весьма привлекающее внимание. - Из всех трех имен это, вне всякого сомнения, нравилось мне больше всего. Дело в том, что я питала к паукам исключительно теплые чувства. Они ни капли не пугали меня, даже громадные тропические пауки. В углах моей квартиры всегда были паучьи сети. Каждый раз, убирая, я не могла себя заставить разрушить эти тонкие хитросплетения.

- Почему он зовет себя Чарли Спайдер? - спросила я из любопытства.

- Разные имена для разных ситуаций, - процитировал м-р Флорес, словно это была поговорка. - Все это должен будет объяснить тебе Мариано Аурелиано.

- А Мариано Аурелиано имеет еще и имя Хуан Матус?

М-р Флорес утвердительно кивнул.

- Совершенно верно, имеет, - сказал он, широко и весело улыбаясь. - У него тоже есть разные имена для разных ситуаций.

- А вы сами, м-р Флорес? У вас тоже есть разные имена?

- У меня единственное имя - Флорес. Хенаро Флорес. - В его голосе была игривость. Он наклонился ко мне и вкрадчиво прошептал: - Ты можешь звать меня Хенарито.

Я невольно дернула головой. В нем было что-то такое, отчего он испугал меня даже больше, чем Мариано Аурелиано. На рациональном уровне я не могла решить, что вынуждает меня так чувствовать себя. Внешне м-р Флорес выглядел гораздо более доступным, чем все остальные. Он вел себя по-детски, игриво, беззаботно. И все же я не чувствовала себя с ним легко.

- Причина того, что у меня всего лишь одно имя, - прервал мои раздумья м-р Флорес, - состоит в том, что я не нагваль.

- А кто такой нагваль?

- О, это неимоверно трудно объяснить. - Он обезоруживающе улыбнулся. - Объяснить это могут только лишь Мариано Аурелиано или Исидоро Балтасар.

- А кто такой Исидоро Балтасар?

- Исидоро Балтасар - это новый нагваль.

- Не говорите мне больше ничего, пожалуйста, - сказала я раздраженно. Приложив ко лбу руку, я опять уселась на диван. - Вы меня путаете, мистер Флорес, а я все ещё чувствую слабость. - Я посмотрела на него умоляюще и спросила: - А где Карлос?

- Чарли Спайдер плетет какой-то паучий сон.

М-р Флорес выдал свое предложение на экстравагантном по произношению английском, затем довольно расхохотался, словно смакуя особо умную шутку. Он весело посмотрел на Мариано Аурелиано - все еще неподвижно глядящего в стену - затем снова на меня, потом опять на своего друга. Он, должно быть, почувствовал, как во мне растет опасение, поскольку беспомощно пожал плечами, покорно поднял руки вверх и сказал:

- Карлос, известный также как Исидоро Балтасар, отправился навестить...

- Он уехал? - Мой вопль заставил Мариано Аурелиано повернуться и посмотреть на меня. От того, что я осталась одна с двумя стариками, я пришла в большее смятение, чем когда узнала, что у Карлоса Кастанеды есть еще одно имя и что он - новый нагваль, что бы это ни значило.

Мариано Аурелиано поднялся со своего места, глубоко прогнулся и, протягивая свою руку, чтобы помочь мне встать, сказал: