Шах Идрис

Волшебный монастырь

вступал в спор, кривлялся, брал взятки или участвовал в обсуждениях - вместо того, чтобы работать, - вы не тот, кто может вступить с привратником в конструктивный диалог.

Благодарственное письмо Шах Шариф Шах возвратился с приема в доме первого министра страны Рум.

Он немедленно сел и продиктовал лучшему каллиграфу в городе письмо, полное слащавых комплиментов и приторной почтительности.

При этом присутствовал некий мыслитель, который сказал ему: - О Шариф! Если вы пошлете министру это письмо, то его либо возмутит ваше низкопоклонство, и он никогда больше не пригласит вас к себе в дом; либо он испугается, что люди могут подумать, будто ваша лесть возымела на него действие, и никогда не поручит вам высокий пост при дворе.

Шариф Шах улыбнулся и произнес: - Ваша характеристика совершенно точна. Диагноз, поставленный вами этому человеку, подтверждает вашу репутацию выдающегося философа. Однако, похоже, ваше представление обо мне исказили ваши собственные амбиции. Дело в том, что я написал это, только что услышанное вами письмо, руководствуясь именно нежеланием присутствовать на приемах. И еще более нежелательна для меня перспектива получения должности при Дворе.

Нож Выйдя на прогулку, идиот увидел у обочины что-то блестящее. Понадеявшись, что это серебро, он наклонился - но то был всего-навсего выпавший у кого-то нож.

- Я выкину тебя в реку за то, что ты меня обманул, и ты будешь там ржаветь, пока не умрешь! - закричал идиот.

Однако нож был говорящий, и он попытался спасти свою жизнь.

- Добрый господин! - сказал он. - Почему бы тебе не оставить меня себе? Я бы мог быть тебе полезным. Ведь мною можно резать хлеб!

- Ну да, как бы не так! - промолвил идиот. - Тобой можно еще и глотку мне перерезать!

Эликсир Одного из великих суфийских учителей спросили: - Как можно постичь учения Мастеров, если их поведение большей частью либо парадоксально, либо выглядит совершенно ординарным?

Он ответил: - Общепринятые правила, равно как подход, основанный на догадках, не способствуют, а препятствуют пониманию. Я поделюсь с вами своим собственным опытом, ибо истории из собственной жизни - часто самые лучшие учителя.

Когда я был учеником, я однажды подошел к величайшему из Мастеров нашего века и сказал ему: - Все, что я могу, это вести себя как животное. Не согласитесь ли вы помочь мне стать человеком?

Он кивнул, и с тех пор я посещал его в его доме в течение двух лет, ожидая, когда же начнется обучение. После этого я пошел к другому мудрому человеку и спросил его, как мне приблизиться к моему Учителю, чтобы учиться у него.

Мудрый человек сказал: - Ты ищешь чудодейственный эликсир. Что ж, я дам тебе его. Вот тебе бесцветная жидкость. Капай ее один раз в день в еду своему Учителю. Одновременно уверь себя, что служишь ему, и исполняй все, что он тебе скажет. И не пытайся искать самостоятельно смысл в его действиях или вызывать его на объяснения.

Я сделал так, как он сказал, и спустя месяц обнаружил, что продвинулся в восприятии и понимании. Тогда я вернулся к этому мудрому человеку и сказал: - Будьте благословенны! Ваш эликсир явно подействовал, так как я продвинулся и способен теперь на то, что прежде для меня было невозможно.

Он промолвил: - И поэтому ты пришел?

Я сказал: - Я пришел также попросить у вас еще немножко магического эликсира: тот, что вы мне дали, закончился.

При этих словах он улыбнулся и ответил мне так: - Ты можешь больше не капать своему Учителю обыкновенную воду под названием эликсир. И продолжай вести себя тем особым образом, который я тебе прописал.

Лев Жил на свете лев. Он был создан, чтобы быть львом и передавать львиный опыт детенышам и другим львам.

Однако некоторые комары и мухи, окружавшие его, воображали, что он существует ради них - ради их развлечения и пользы.

Лев двигал головой, взмахивал хвостом, и это побуждало насекомых ни на минуту не оставлять его в покое - хотя они и разлетались при малейшем его движении. До их понимания никак не доходило, что им не мешало бы вообще удалиться от него, и что, приставая к нему, они исходят не из глубоких побуждений, а из сиюминутного порыва и привычных мерок.

Однажды лев умер. Так как он обеспечил насекомым место для их игрищ, некоторые из них прожили на его остове весьма долго.