Шах Идрис

Волшебный монастырь

в них методы овсяноприемлемы или нет.

Перед тем, как все инакомыслящие были окончательно ввергнуты в Лету, молва свидетельствует, что кое-кто из них провозгласил: Не отказывайтесь от овса - но и иным не пренебрегайте. Это вы можете. Мнение относительно подобного выпада было всеобщим: так думают недовольные лжецы, пытающиеся лишить людей душевного равновесия.

Хотя общество постоянно развивалось, всегда находились те, кто преклонялся перед старыми временами. Об этом свидетельствовали цветы, оставляемые у подножия статуй Авены Первого и одного из овсистских мучеников, заявившего: Вы можете взять мои тело и душу - но вам никогда не получить мой овес! Консервативные элементы в этом, образцово открытом обществе, где было разрешено свободное выражение любых мнений, говорили: Будь хоть какая-то альтернатива овсу, разве люди использовали бы его пятьдесят тысяч лет? Прогрессисты, не согласные с этим, говорили в ответ: Есть одна очень простая альтернатива - геркулес! Либерально же настроенные элементы надеялись на возможность компромисса, основанного на овсяных запеканках, как образе жизни.

Вот несколько сохранившихся от этой высокой культуры изречений, достойных пера ее величайших сынов и дочерей: Если ваш овес теплый - используйте его как пластырь. Если нет - согрейте его! Овес рифмуется с пес. Тем не менее это вещи противоположные.

Все, что липко, овсом не является.

Овес день да ночь - кукуруза прочь.

Что же потом стало с овсянцами?

Честно говоря, точно не знаю.

Некоторые говорят, что они вымерли. Однако более вероятно, что подобная клевета возникла в головах ревнивых завистников...

Заки и голубь Жил когда-то человек по имени Заки. Поскольку он был человек талантливый и многообещающий, некий учитель, Ходжа, решил помочь ему. Этот Ходжа возложил на одно существо тонкого мира, обладающее особыми силами, задание присматривать за Заки и помогать ему, где можно.

Шли годы. Заки находил, что его материальные и прочие дела процветают. Он не был склонен считать благоприятные обстоятельства, сопутствовавшие его деятельности, полностью зависящими от него самого, и начал обращать внимание на совпадения.

Когда его дела шли хорошо, он замечал, что где-нибудь поблизости обязательно вьется маленький голубь.

В действительности дело было в том, что приставленное к нему тонкое существо, несмотря на свои особые возможности, не могло исполнять возложенную на него работу иначе, как проявляясь в некоторой близости от Заки. При переходе в наше измерение оно вынуждено было принимать форму. Облик голубя оказался наиболее подходящим ему. Однако Заки лишь связал голубей с удачей и удачу с голубями.

И вот он стал обзаводиться голубями и сыпать еду любому голубю, которого встречал, и носить одежду с вышитыми на ней голубями.

Его интерес к голубям был настолько глубоким, что все стали почитать его авторитетом в этой области. Но его материальные и прочие дела перестали процветать, потому что он перенес свою сосредоточенность с замысла на проявление. И приставленное к нему тонкое существо в обличье голубя вынуждено было отдалиться от него, дабы не послужить причиной саморазрушения Заки.

Трава Как-то раз к группе работавших в поле крестьян подошел ученик и сказал: - Братья, вы не видели, не проходил ли этим путем добрый человек? Я ищу моего Мастера, который прошел здесь незадолго до меня.

- Да, здесь действительно недавно прошел человек, обладавший впечатляющим обликом, но с простыми манерами, - отвечали крестьяне. - Вон его след на примятой траве.

Искатель благоговейно наклонился, снял с поверхности земли тонкий пласт и с трепетом взял его в ладони.

Крестьяне рассмеялись, а один из них произнес: - Смотрите, он думает, что ищет направление, в котором пошел его учитель, а в действительности поклоняется пучку травы.

Это замечание раздражило человека и задело его тщеславие. Крестьяне укорили его вполне уместно и по-доброму, ему же представилось, что они хотели нанести ему оскорбление. И потому вместо того, чтобы вынести из происшедшего урок, он заявил: - Ни один из присутствующих здесь не стоит этой травы, ибо ее касалась нога Мастера.

На самом деле его задел намек на то, что он глуп, а вовсе не предположение, что его Мастер менее значителен, чем он полагает, - поскольку в речах крестьян не присутствовало ни такого утверждения, ни намерения.