Элизабет Хейч

Посвящение (Часть 1)

и всего, что есть.

Земля больше не действовала на меня, ее притяжение, державшее меня

в своих оковах, прекратилось. Я плыву в пустоте, в ничто. Мое существо

больше не имеет ограничений. Я теперь притягиваю все, но ничто не

связывает меня внизу, ничто больше не привлекает меня...

Я ищу тех, кого люблю, так как знаю, что они могут быть уничтожены,

но я ищу их напрасно в этом ничто вокруг себя. В пустоте нет ничего,

кроме меня, поэтому я должна обратить свое внимание внутрь. Сделав

это, я поняла, что все и все живут во мне! Вся вселенная живет во

мне! Все сущее есмь Я! Во всем, что я люблю, я люблю себя. И я поняла:

что я всегда считала нелюбимым, было тем, что я еще не распознала

внутри себя! Теперь, когда я вполне узнала себя, я равно люблю всех

и все, так как я -- одно с ними, я есмь 'я' во всем! Я

-- осуществление, завершение жизни -- излучающее, вечное, бессмертное

существо. Нет больше борьбы, сожалений, страданий, нет распада, конца,

смерти! Во всем рожденном Я -- бессмертное -- начинаю новую

форму жизни, и во всем, что умирает, Я -- бессмертное -- удаляюсь

внутрь себя, в вечную творческую божественную сущность.

Я понимаю, что время и пространство существуют только на периферии

сотворенного мира, который подобен диску, вращающемуся с головокружительной

быстротой. Но я, внутри себя, есть безвременная и беспространственная

вечность. И когда я покоюсь внутри себя, в себе, моя сущность заполняет

все пространство и все, живущее в нем. Я есмь единственная реальность,

я есмь я, я есмь то, что я есмь!

Я покоюсь и чувствую бесконечный мир, покой, но тут я слышу зов и

вынуждена вернуться в мое покинутое тело. Я узнала голос Птахотепа,

зовущего меня обратно. И я вышла из моего божественного 'я'

и вновь облачилась в свое личное 'я'. Но со мной осталось

сознание о том, что я есмь.

Открыв глаза, я встретила взгляд божественно синих глаз Птахотепа,

излучавших тот же свет, любовь и покой, которые я испытала во время

инициации, тот покой, который теперь был в моем сердце.

Я не могла говорить и пока не могла найти связь между собой и своим

телом. Птахотеп положил правую руку мне на сердце, и постепенно жизнь

вернулась в мое тело. Я глубоко вздохнула, и обновленный поток жизни

заструился по моим онемевшим членам. Птахотеп и помощник помогли мне

сесть и выйти из саркофага. Под руки они вывели меня из ниши, где

стоял саркофаг, и ввели в круг всех инициированных и жрецов храма,

собравшихся в ожидании в большом зале, где хранилась дуга завета.

Когда я вошла, все приветствовали меня священным словом и тайным

приветствием инициированных: 'ОМ'...

Я стояла там, как новорожденный младенец. Хотя у меня было то же тело,

я была новым существом, была в новом мире. Теперь я видела все не

снаружи, но изнутри, видела стержень, вокруг которого строится внешняя

форма, тот центр, для которого внешняя форма служит просто проявлением.

Мое внутреннее существо вибрировало в тон священному слову, и с помощью

неописуемой вибрации этого магического тона, я чувствовала в своем

физическом сознании божественное единство истинного 'я' со

всеми инициированными и со всей вселенной. Все пришли приветствовать

меня: мой отец Атотис, учитель Ментуптах, мой дорогой брат Има.

Верховная жрица подала Птахотепу мою одежду и золотой обруч, на котором

спереди находилась голова змеи -- символ творческой энергии жизни,

измененной и одухотворенной. Теперь я была жрицей низшего ранга, и

должна шаг за шагом идти к высшим ступеням, пока не буду достойна

получить разрешение пользоваться жезлом жизни.

Птахотеп положил руку мне на голову и благословил меня, а потом подвел

к инициированным, все они тоже благословили меня. Я заметила при этом,

что рука Имы, недавно тоже прошедшего инициацию, дрожала.

Потом Птахотеп подвел меня к дуге завета, и я преклонила колени. Впервые

мне разрешили прикоснуться к ней, и каждой каплей крови я ощутила

огненную силу, текущую в мое тело. Я почувствовала всемогущество и

всеведение в Боге и значение слова 'бытие'.

В сознании были ясность и свет. Последние и высшие истины жизни были

передо мной. Я испытывала абсолютное всемогущество, идущее от руководства

божественной творческой силы в моем истинном 'я'.

Потом Птахотеп повел меня обратно в храм и там, стоя рядом с ним перед

алтарем, я, в свою очередь, благословила всех неофитов. Среди детей-неофитов

был и мой приемный сын Бо-Гар, и я вспомнила, какую странную роль